От такого соблазнительного описания пахучих веществ в животе у неё сдавленно забурчало.
– Ладно… – встрепенулась она, положив на живот руку. – Фронт работы на сегодня таков. Прежде всего надо разобраться с обоями. Я планирую управиться к трём-четырём часам дня – за это время желательно оклеить и «зал», и «прихожку». Вот. А затем (если, конечно, всё пойдёт по задуманному плану) нужно будет съездить на Второй Брянск за линолеумом…
– За линолеумом? – обалдел «парфюмер».
– Да, и гардиной в том числе… – взмахнула она указательным пальцем. – Вот. Ну а дальше дело за малым: расстелем линолеум, подрежем и – если останется время – начнём перетаскивать мебель. – Капризно нахмурила брови. – Сегодня же хочу заселиться обратно!.. Впрочем, на том ваша миссия и заканчивается: мебель-то мы всё равно не подымем, так что буду опять искать мужиков… – Постучала ногтём по голой коленке. – Вот такие, мой друг, пироги…
Поджав губы, помощник надолго ушёл в сокровенные думы. Похоже, такой плотный график никак не входил в его «звёздные» планы!
– Что ж, весьма и весьма разлюбезно, – очнулся он наконец. – Как скажете, так и будет… – Ободряюще ей улыбнулся: – Не переживайте, всё сделаем мигом!
Она опять засмеялась – подобный оптимистичный подход в самый раз придавал вдохновения. М-да, с Серёжей было легко…
И как же всё-таки иронично их дразнила судьба! Они знали друг друга ещё с две тысячи шестнадцатого года – больше трёх лет Серёженька был для неё безликим, «аморфным» соседом-фантомом (с комнатой строго напротив). За всё это странное однообразное время их соседское «общение» сводилось лишь к скупому, недружелюбному «здрасьте». К тому же её первое впечатление о мальчике было совершенно отвратным – он казался чрезвычайно высокомерным, пафосным и немножечко чокнутым эгоистом, лишённым малейшей эмпатии. Вечно угрюмый, вечно загруженный, вечно оторванный от реальности, молодой человек бессознательно походил то на забытого всеми поэта, то на голливудского аутсайдера, то на редкого исполнителя ретро FM…
А потом наступил девятнадцатый год, и тогда в её жизнь пришли перипетии. Сперва она переехала к мужу, затем – забеременела, а затем – снова вернулась домой в родную общагу (одна, но с очень красивым животиком). В общем, Фортуна преподносила какие-то странные новшества… А вскоре на их этаже оборвало люминесцентную лампу – прямо в промежутке между её и Серёжиной «хатами». И вот тогда – благодаря разбитой вдребезги лампе! – они наконец-таки стали общаться (ведь им поневоле пришлось действовать сообща, устраняя лихие последствия «драмы»). К её величайшему изумлению, у них оказалось немало схожих наклонностей: оба вежливые и общительные, оба заядлые книголюбы, оба поклонники оккультизма (Серёжа гадал на Таро, она составляла прогнозы), оба веровали в Бога, оба разочаровались в церкви,