Ада поднялась на ноги. Вид у нее был совершенно растерянный, а выражение лица пустым. Она сделала несколько бесцельных шагов по поляне, остановилась и замерла в оцепенении.
– Мама! – закричала Ева, подскочив к ней и хватая за руки. – Надо что-то делать!
– Что делать? – бескровными губами прошептала Ада. – Я не знаю, что мне делать.
Она обвела взглядом поляну, но вряд ли видела стоявшего в стороне удрученного Нортона, забывшего от потрясения о своей раненой руке, и Дэвида, вцепившегося в изгородь побелевшими руками. На его лице была смесь вины и отчаяния.
– Мама! – не обращая ни на кого внимания, Ева слегка встряхнула мать за плечи. – Давай же! Он еще не ушел далеко. Он здесь. Это же просто магический удар. Он не умер от ран или болезни. Мы можем его вернуть!
В глазах Ады появилась осознанность. Она вдруг очнулась и вышла из ступора. Вместе с дочерью они вновь опустились на колени рядом с Ником. Ева взяла его за руку, а Ада положила одну ладонь ему на грудь в области сердца, а вторую – на лоб. Закрыв глаза, она зашептала какие-то слова, сначала робко и неуверенно, а потом все более горячо и страстно. Дэвид с места, где он стоял, мог видеть не только то, что было доступно человеческому глазу. Благодаря врожденной чувствительности и интуиции, он мог видеть творимую сейчас магию. От сердца Ады и Евы к замершему сердцу Николаса Брайди потянулись золотые нити. Словно ручейки, они вливали силы в тело лежащего мужчины. Дэвид видел, как оно наполняется энергией и начинает светиться. А потом золотые нити опутали неподвижное сердце и нежно сжали его, потом еще раз и еще. Сердце неуверенно стукнуло раз, другой. Нити не отпускали, поддерживали, помогали, и вот уже оно смогло сделать самостоятельный удар, а потом со все возрастающей уверенностью забилось ровно и сильно. Золотые ручейки отступили, лишь когда присутствие жизни стало очевидным для всех наблюдавших. Нортон издал какой-то нечленораздельный звук. Для него сегодня все происходившее на его глазах было настоящим чудом.
Ник открыл глаза. Его взгляд тут же нашел жену, губы дрогнули. От огромного облегчения, Ада буквально задохнулась, а потом разразилась потоком слез. Ник медленно поднял руку и погладил ее по щеке, она поймала его пальцы и прижала к своему мокрому лицу.
– Папа? – голос Евы стал тоньше от волнения. – Как ты себя чувствуешь?
Ник перевел на нее взгляд и слегка поморщился.
– Кажется, – слабо отозвался он, – я сломал ногу.
Ада стала смеяться сквозь слезы:
– О, господи, Ник, ты сломал ногу! Какое счастье!
Он нахмурился сильнее и попытался приподняться.
– Если бы я знал, что тебе это доставит такое удовольствие… – начал он, но не договорил, вскрикнув от боли и схватившись за правую ногу выше колена.
Тем не менее, чувствовал он себя уже намного лучше.
– Что вообще за чертовщина здесь происходила? – сердито спросил он. – Почему я упал с лошади?
Всеобщая