– А кто ты такой? – сказала ему бывшая графиня Неклюдова, показывая свой угол.– Безродный. – И добавила. – А заслужить другой жизни труд тяжкий… Хватит ли тебя?..
Больно это ударило по сердцу восемнадцатилетнего паренька. Но по прошествие лет, он понял, права была старуха, впрочем, такая же безродная, брошенная родиной на произвол судьбы еще в молодости. Она родней всех ему оказалась. Она его прописала и даже подкармливала. Хлеба со сладким чаем никогда не жалела, а он и в этом по первости нуждался. Суровая с виду Алевтина Васильевна обладала недюжинными способностями и тонкой, нежной душой, которую вынуждена была спрятать под маской простоватой, провинциальной старухи. И так как родственников она не имела, домишко Саше достался в наследство. По закону прописки. Он и похоронил Алевтина Васильевну на свои скудные тогда еще деньги, поставил в изножье деревянный крест. Он знал, что в душе свято хранила она свою веру и свое верование. А когда уже при власти, при деньгах стал Александр Николаевич, разыскал заросшую сорняком могилку, приказал богатый памятник поставить в дорогой оградке. И написал на мраморе: «Помню, понимаю, люблю». Он поумнел как раз в то время, сбросил с себя иллюзии, как плащ большого размера.
Не зря Бог привел его на ее унылый порог. Потом он был благодарен за первые произнесенные ею слова, так они его разозлили! И лежа на своей скрипучей раскладушке, под мерное шуршанье возящихся под полом мышей, Саша Халетов, которого в детдоме называли Халявой, давал себе слово: «И у меня все будет – и дом и жена красивая, много-много еды, два холодильника забитых, и дети у меня будут хорошие. Я все заработаю. Не придурок же я и не лентяй!» Мудрая Алевтина Васильевна еще говаривала: «Пока и мы – человеки, – счастье не пропало». И он крепко это запомнил.
Ее фотографии, наклеенные на твердый картон, где она молодая и красивая с высокой прической и лучистыми глазами, в платье, отделанном вологодскими кружевами и в таких же белых нитяных перчатках, он оправил в дорогие, золоченые рамки и повесил на стену своего кабинета.
– Это Алевтина Васильевна Переверзева, в девичестве графиня Неклюдова. Моя родственница. Она прошла тяжкий путь. Прошла, и не согнулась под тяжестью судьбы.– Говорил он несколько высокопарно, привирая, и присовокупляя себя к этой женщине. Он был один на свете, и притулиться к кому-то было его потребностью. Он и притулился к Алевтине Васильевне.
Он породнился с ней в душе, ведь она приняла его, учила, убогое наследство свое передала. Он свято хранил любовные письма молодой графини, дорогие ее сердцу безделушки и дневник ее одинокого сердца. У него хватало ума