– Помню, Катя, я все помню.
Она сказала это и словно захлебнулась. И только сейчас до нее дошло, искрой мелькнуло, как она любит это все, и как она страдала, там, в добровольно выбранной ею иноземщине, именно от отсутствия этого самого простецкого, родного до задыхания – запаха сенок, вместивших все ее детство, – аромата копченого окорока и какой-то пьяной прели, перебиваемой ароматом корицы, которую тетя Катя добавляла в пряники и сохраняла в огромной кастрюле, здесь в сенках…
Она передернула своими красивыми плечами, тряхнула рыжеволосой головой, сбросила поволоку ностальгических чар.
– И огурчики малосольные твои, и сало. И самогоночку! А ты знаешь, в Америке еда – какая дрянь! Хлеб, ну просто вата. Мы там жирность смотрим на всех продуктах, содержание холестерина… Ты знаешь, все написано на упаковках. И вот покупаешь, и представляешь, изучаешь! И врач тебе постоянно бубнит про это, мол, контролируйте уровень холестерина, если хотите жить долго. Представляешь! Как будто жизнь только от холестерина зависит!
– Правильно, вам ведь нечего делать. А у нас работы невпроворот. К врачу-то некогда сходить. Да и врача у нас в Новокаменке никакого нет. В город надо ехать. А когда? Некогда. Все по старой памяти так ко мне и бегают, перепутали меня с мамой, вот я и помогаю. Получается, что я тут главный врач.
– Понятно, раз ты медработник. А отдыхать так и не научились.
– Нет, Лорка, нет! Ты же помнишь, местком всегда мне путевки в Геленджик выделял, в Сочи только три раза ездила, на озеро, как его… конфеты даже такие были… Рици!.. Еще раз в Крыму была, на экскурсии в ботаническом саду удивительном. Я даже живую обезьяну видала! А еще в горах была, санаторий «Просвещенец» назывался рядом с Медео – катком в Алма-Ате. Красота, источник серный. Разве мало? – Катя была убеждена, что напутешествовалась она вволю. И Лоре стало жаль ее огорчать.
– Жили-то мы все же неплохо. – Продолжала она с убеждением достойным всего ее поколения.– Теперь, – хуже. Не посади я этот огород, – варнаки мои, чем будут кормиться зимой? И без коровы никак нельзя, и без поросят.
– И без курочек…
– И без курочек. И без уточек. Натуральным хозяйством мы живем, Лорка, как родители наши. Все на круги своя вернулось. Одна ты птицей вылетела. – Катя вздохнула. – А если бы не вылетела тогда?
Лора пожала плечами.
– А если б не вылетела, наверное, была бы обывательницей маленького сибирского городка. Вот кем я была бы. Толстой, рыхлой, больной теткой. Старой хозяйственной сумкой! Вот как я сказала, лихо, да? И был бы у меня муж алкоголик, которого я бы лупила этой… забыла, как она уже по-русски называется… ну, деревянная такая, тесто катают?..
– Скалкой! – подсказала тетя Катя.
– Ну, да, скалкой. Нет, у меня и здесь было бы сейчас, пять мужей!
Они