Никогда не кончится июнь. Изабелла Кроткова

из лопухов на дорогу, я удивленно осмотрелась по сторонам.

      Куда это я попала?..

      Сзади, за моей спиной, – лесок, или, вернее, небольшие посадки, внизу, под земляной насыпью, простирается широкий луг, а где переезд?..

      Он потерялся – завернул куда-то, и теперь надо возвращаться назад и искать его.

      Чертыхнувшись, я побрела назад вдоль дороги, чувствуя, как жара – совсем не июньская – постепенно превращается в пекло.

      Я шла минут десять, поглядывая на луг, когда на солнце вдруг сверкнули уходящие к горизонту рельсы. Быстро перейдя дорогу, по которой за это время не проехало ни одной машины, я по насыпи спустилась к лугу и вскоре оказалась перед ними. В легком недоумении повертела головой – где же почта?..

      Там всего один дом…

      А ноги сами собой ступили на рельсы и почему-то быстро, как в сапогах маленького Мука, поспешили вперед.

      Я шла довольно долго и стала уже сомневаться в правильности избранного пути, когда передо мной вдруг, словно из ниоткуда, возникла одинокая скособоченная избушка – ни дать ни взять, сельская почта.

      Вздохнув с облегчением, я подошла к избушке и ступила на ее обваливающиеся шаткие порожки.

      За низенькой скрипучей дверцей моему изумленному взору предстала удивительная картина: за высокой стойкой в креслице-качалке сидела маленькая старушка в очочках и ловкими пальчиками вязала теплый зимний шарф. Увидев меня, она вскочила с креслица и, не дав мне вымолвить ни слова, возбужденно вскричала:

      – А вот и за гитарой пришли!

      И я, хлопая глазами, пронаблюдала, как старушка лезет в стоящий у стены огромный кованый сундук, причитая себе под нос:

      – Славушка сказал – придет девочка! А я жду-жду, уж думаю, и не придет, наверно… И вот, пришла-таки!