Кампари брезгливо морщился: «Ещё бы отрядом критических дней обозвали». Он не любил, когда вещи не называют своими именами.
Дело закончилось арестом Кампари вместе с подопечными и шестинедельным разбирательством на тему: «Не угрожает ли общей безопасности предложенная командором поправка?».
Господин Мариус, глава Отдела Внутреннего Контроля, открытого конфликта с Центром не желал. Раскол был чреват потрясениями, а игра не стоила свеч, поэтому «банду» отпустили, а поправку к закону об оружейных привилегиях приняли.
– Двадцать человек, преданных не Агломерации, а именно тебе, – задумчиво сказала Валентина. – Это аморально.
– Совершенно согласен. Я не требую от них личной преданности.
– А говорят, на личной преданности вся ваша незаконная организация и держится.
– Во-первых, вполне законная, во-вторых, кто говорит?
– Люди.
Кампари фыркнул, Валентина прищурилась, снова вглядываясь в лицо командора.
– Ты не любишь Агломерацию, – констатировала она. – Не уважаешь нас. Притом какая головокружительная карьера! В пятнадцать – приживала в монастыре, не знающий того, что доступно ребёнку в семь, в двадцать три – командор. Все разводят руками и не понимают, как так вышло: ты – человек, отвечающий за всё!
– Отвечать за всё – нетрудно, – нахмурился Кампари. – Система работает сама по себе. Остаётся не дышать на шедевр и следить, чтобы прочие на него не дышали.
Они замолчали, вспоминая, с чего же начался диалог.
– Положим, ты не суеверна, – Кампари отхлебнул «кофе» и привычно поморщился. – Не веришь ни в забарьерных монстров, ни во враждебные государства. Во что ты веришь?
– Ты – ставленник монастыря, – Валентина придирчиво окинула взглядом балкон, проулок и кирпичную стену. – Настоятельнице мало того, что здесь государство в государстве. Она решила выпустить щупальца наружу и создала тебя.
«Выпустить щупальца наружу», – отметил про себя Кампари, «Тоже моя формулировка. Только я о других щупальцах говорил».
– Монастырь не вмешивается в жизнь Агломерации, – улыбнулся командор.
– Ещё как вмешивается. Об этой кирпичной развалине сто лет вспоминали только при выборе имён, ради учебников латинского, если не считать фантазёров, у которых потребность в религии перевешивает здравый смысл. Мне их не понять, но горстка подобных индивидов, наверное, будет существовать во все времена.
– Ничего себе, горстка – два миллиона граждан, – вставил Кампари.
– Твоё восхождение подогрело интерес к монастырю, – Валентина пропустила замечание мимо ушей. – За прошедший год только ленивый сюда не приезжал: посмотреть библиотеку, хранилище, теплицы. Интернатские воспитатели приходят «посоветоваться с братьями и сёстрами» – с теми, кто, по сути, живёт вне города! Безумие.
– Не