В памяти И Бая хранилось смутное воспоминание о том, что в тридцати ли от городка, на горе Дахэшан, стоял храм, величественный, словно императорский дворец, и когда ему было пять – шесть лет, бабушка тайком отвела его туда помолиться. Тогда он так испугался, что написал в штанишки, и несколько ночей подряд потом видел во сне кошмары. Статуи божеств того храма повергли маленького И Бая в панику. Бабушка стояла на коленях перед статуей Будды и что-то бормотала себе под нос, будто бы прося помощи в трудном деле. И Бай тогда до ужаса перепугался: маленькими ручонками он изо всех сил вцепился в бабушкин подол, его ноги всё время тряслись. Поток мочи журчал и вырывался на пол из-под штанин, а потом по неровному полу скользил под алтарь. Поднявшись с колен, бабушка с силой отвесила ему несколько шлепков и бросилась извиняться перед Буддой: «Великий Будда, спаси и помилуй! Прости, владыка. Этот сорванец не умеет себя вести, ты уж не сердись на ребенка, прояви свое огромное великодушие. Подожди, вот вернусь домой, непременно задам этому сорванцу хорошую трепку». Вот так, кланяясь и извиняясь, бабушка торопливо вывела внука за высокий порог храма. Не успели они выйти за ворота, как маленькие бинтованные ножки бабушки отвесили заднице И Бая десяток с лишним пинков. «Ах ты, никчемный маленький дикарь, мочевой пузырь у тебя, что ли, прорвало, как же ты смеешь в святой обители гадить?! Откуда только в тебе столько мочи, что она журчит, словно ручей? Когда надо было, ты не писал, нет бы выбрать для этого другое место и другое время…» Бабушка приходила потом просить у Будды за глупого старшего брата И Бая, И Ши, однако после этого И Ши стал только еще глупее. Бабушка считала, что молитва к Будде не сработала из-за того, что опозорился И Бай: это ж надо было прямо перед Буддой лужу напрудить.
Прежде чем покинуть Хулучжэнь и отправиться в университет, И Бай еще раз сходил на гору Дахэшан в одиночестве. От храма уже давно не осталось и следа, не сохранилось даже развалин. Люди с горы рассказали ему, что храм этот разрушили: сначала подожгли, а потом, когда всё сгорело и превратилось в пепел, забрали оставшиеся кирпичи, черепицу и камни и пустили их на строительство свинарника в производственной бригаде. Когда жгли храм, внутри оставался присматривавший обычно за ним монах. Он ни в какую не соглашался уходить и в результате сгинул вместе с теми статуями Будды и разных божеств.
После того как И Бай поступил в университет, он всё время сокрушался из-за этого сгоревшего без следа храма. Хотя храм находился в тридцати ли от городка, он всё же был единственным свидетелем истории тех мест. И Бай говорил, что это сооружение практически наверняка было воздвигнуто в эпоху Цзинь, то есть история городка может оказаться куда более древней, чем предполагают местные жители. Историческая память местного населения ограничивалась событиями, происходившими при жизни трех последних поколений, и даже долгожители с хорошей памятью могли