Попал под горячую пулю и Михаил, друг закадычный, к которому прикипело сердце пасечника. Валерий наткнулся на алые следы крови на белом снегу, которые тянулись вперемежку с отпечатками медвежьих лап. Сердце остро сжалось в тревоге. Конечно, это его следы, изученные за годы до мелочей. Медведь шел на трех лапах; одна из передних, перебитая пулей, бессильно волочилась по снегу, по листве, оставляя неровную борозду.
За ним! Скорее за ним! Сможет ли он чем-то помочь истекающему кровью другу? Слишком неуверенная походка, местами он заваливался без сил, но снова вставал и ковылял куда-то. Вот и место, куда он стремился. Солонцы. Ему нужна была соль, но на этот раз он не стал выгрызать ее из почвенных отложений, а разорвал заготовленный мешок, впервые нарушив правило «не брать чужое». Но как много он съел соли! Раненый зверь ощущал предсмертное состояние, ему надо было остановить кровь, но других лекарств он не знал. Кровавые следы вели дальше от солонца, на спуск, к низине, где протекала река Чёрная. Вот он припал всем телом к заснеженной земле, жадно хватал пастью снежные комья, заглушая соленость. На снегу оставил две кровяные лунки: одну – от лапы, другую, крупнее, – из пробитой груди.
Картошкин уже бежал под уклон, не смахивая с глаз тяжелые мужские слезы. Еще одно потрясение он испытал, когда увидел след спустившегося со снежной горки израненного зверя. Он скатился с той же самой бугристой горки, что и на заре их зарождавшейся дружбы! Зачем? Чтобы облегчить спуск? Или повторить давнее счастливое мгновение? С какими чувствами умирающий медведь спускался по катушке, которая когда-то приносила ему, жизнерадостному семилетнему чаду тайги, столько удовольствия? На этот раз он, взрослый медведь, познавший радость дружбы с человеком, скатывался в объятья смерти. Следы, все более неуверенные, вели к реке. Ужей здоровые лапы едва отрывались от земли, сгребая по пути ворохи снега. Зверь изнемогал, чаще заваливался, но вставал снова и снова, упрямо продолжая героически идти в последний из долгих походов по территории, изученной им до мелочей.
Следы привели к берегу реки и оборвались на нем. В продолжении к ним тонкий налет прибрежного льда был взломан, и в образовавшейся полынье плавали, покачиваясь на подводных завихрениях, прозрачные стеклышки льда. Да, медведи купались в воде, сбивая жар в разгар лета, но в этот раз нестерпимый внутренний жар гнал животное в холодную реку. Валерий пытался ментально войти в организм верного друга, но энергия, направленная на желанный объект, уходила в безнадежную пустоту. Миши не стало.
Михаил оставил в наследство живому сообществу подведомственную территорию, обожаемую пасеку и пожелал долгой жизни своему доброму