Историческая преемственность традиций российской цивилизации. Заменательные даты, исследования и новые документы. С. А. Мельников

учитывали тот несомненный факт, что на солдат германской армии в значительной степени влияет страх перед поражением, который принесет с собой расплату за все преступления гитлеризма. Этот фактор заставляет многих немецких солдат драться в наиболее отчаянных условиях. Наконец, действуют и официальные рассказы об «ужасах советского плена», и многие солдаты – как это показывают факты – только начинают искать доказательства, что русские сохраняют жизнь пленным (например, имелись факты, когда немецкие солдаты из окопов во время наших звукопередач кричали: «Покажите нам пленного, мы с ним поговорим»). Многие солдаты боятся быть убитыми или ранеными в момент самого перехода в плен.

      Несмотря на все это, нет сомнения, что задача разложения окруженной группировки в районе Сталинграда является весьма реальной. Изолированность врага от основных его тылов, невозможность произвести сколько-нибудь значительного пополнения живой силой и техникой, поражаемость единственной коммуникации противника – транспортной авиации, в связи с этим сокращение норм питания и норм выдачи боеприпасов – все это производит удручающее впечатление на немецких солдат, и без того утомленных четырехмесячными боями под Сталинградом, все это способствует возникновению процессов разложения в их рядах.

      Голод, холод, потери, оторванность от родины и самое моральное влияние кольца, которое немецкому командованию не удалось прорвать в течение месяца. А все это создает исключительно нервную атмосферу среди солдат. Их раздражает факт, что раненых офицеров отправляют на самолетах, а раненых солдат оставляют в окружении. Их беспокоит каждый сбитый транспортный самолет. Особенно сильно они ощущают отрыв от своей родины в связи с приближением Рождества. Многие из них чувствуют себя обреченными на гибель. Достаточно напомнить в качестве примера письмо унтер-офицера Шикля, который писал, что «можно с математической точностью высчитать свой роковой час». Показательно тоже сравнение двух писем взятого в плен 6 декабря солдата Сахара из 1-й роты 274-го пп, 94-й пд. После первого боя, в котором он участвовал (вероятно, 21 ноября), он писал:

      «Слава Богу, я хорошо перенес мое боевое крещение. Я бодр и весел и надеюсь, что так будет и дальше». А через несколько дней после окружения тон его следующего письма был уже совсем другой: «Вот уже четыре или пять дней я в окружении. Это намного хуже, чем пропасть без вести. Пока я не попал русским в плен. Я прячусь в подвале. Так как я близок к голодной смерти, я решил попытаться пробраться. Дело идет о жизни или смерти. Мне так не хочется умирать».

      Анализ показаний пленных, писем немецких солдат показывает, что хотя еще нет массовой сдачи в плен немецких солдат (за первые четыре недели окружения всего взято в плен около 100 немецких солдат из окруженной группировки, в том числе 12 перебежчиков), а многие из них дерутся отчаянно, все-таки момент перелома приближается.

      Сейчас, после месяца окружения и нашей пропаганды,