Муки творца описать и понять порой невозможно. Боттичелли, потрясенный проповедями Савонаролы, свои шедевры своей собственной рукой швырял в костер. А Малевич лет пять придумывал оправдание своему «Черному квадрату» – то ли это конец живописи, то ли это некая почка, из которой разовьется новое направление… При этом тайком от публики вместе с учениками малевал в музейных подвалах авторские повторения гениального квадрата. Да потом еще множил его в разных цветах. Очень хотел занять свое место в изобразительном искусстве, отрицая все сделанное до него! И ведь удалось. Надолго ли?
Все течет, все изменяется, даже четко зафиксированная «Лунная ночь…» оказалась не вечной в подлунном мире. Сейчас шедевры, созданные в цифре, такие подвижные, пульсирующие небывалыми красками, впечатляющие световыми эффектами, ищут свое место в музеях. Споры идут, рядом со старыми холстами, или в особом помещении? Носители все время меняются – как сделать шедевр в цифре вневременным, вечным?
А я смеюсь: слаб человек, он и сам-то, как биологический вид, конечен, а уж его баловство и подавно! Не успел Брэдбери посмеяться над людьми, сжигающими книги, а буквально вчера новоявленные художники-акционисты учинили инсталляцию с горящими в костре томами. Случалось уже, иконы под запись топором кололи. Того гляди, настанет черед полотен, если уж Боттичелли горел, почему бы Матисса, Крамского и Пикассо не запалить?
Ох, сомневаюсь я, что гениальные творения – суть вечная константа!
15. Подвиги кавалерист-девицы
Есть на свете удивительные герои, которые сами себя делают сначала в жизни, потом – в художественном отражении, и снова, уже исходя из этого не совсем зеркального отражения, пытаются ему соответствовать в реальности! Эта коллизия в полной мере относится к Надежде Дуровой, автору знаменитых "Записок кавалерист-девицы", опубликованных в журнале "Современник" Александром Сергеевичем Пушкиным. И он, и критика, и читающая публика высоко оценили эту повесть, – и по занимательности необыкновенного сюжета, и по художественному воплощению. То есть не приходится даже спорить: мы, несомненно, имеем дело с художественным произведением. А если сравнить его фабулу с настоящей биографией писательницы, обнаруживается изрядная доля вымысла, – это явно не мемуары.