Ответ, который я сейчас адресую им, также прост: вы не хотите заниматься решением проблемы. Именно поэтому проблема коррупции до сих пор не решена. Вы не хотите её решать, вы хотите только быть занятыми в каком-то деле, чтобы успокоить свою совесть и ощутить свою значимость, отдаваясь имитационно-провокационной деятельности. Вы хотите, чтобы мир был лучше, но чтобы для этого не пришлось бы делать что-то серьёзное и сложное. Вы не хотите сделать его лучше. Если бы хотели, то проблема уже была бы решена.
И итоге вы имеете огромное количество разнообразных объединений, вовлечённых в имитационную деятельностью по улучшению мира, почти ни одно из которых с самого начала не хочет решать свою задачу. Все эти имитаторы хотят только одного: изображать видимость борьбы с проблемой. Они в точности получают именно тот результат, который и был заявлен: видимость борьбы с проблемой успешно изображается.
Другая причина в том, что реальные и оглашаемые цели движений очень часто отличаются друг от друга. Так, движение по борьбе с коррупцией вполне может изображать видимость этой борьбы не с целью победить коррупцию, а с целью очернить действующую власть, чтобы затем – в результате сильного или слабого манёвра – эту власть захватить самим, имея поддержку в очередной раз введённого в заблуждение народа. Заняв место власти, участники движения соорудят всё ту же пирамиду взяточничества, чего они реально и хотели с самого начала. Они этого хотят – они это и делают, а потому коррупция «никак не побеждается».
В точности то же самое можно сказать и о более концептуальных движениях, которые видят проблему шире и заявляют цель как-то перевоспитать или исправить людей, «наставить их на путь истинный». Если внимательно присмотреться, то их реальная цель состоит в том, чтобы всего лишь произвести разделение на «свой / чужой» и постараться как-то увеличить количество «своих», уменьшая количество «чужих». Заявляемые ими цели исправить общество являются всего лишь вариантом профанации реальных социальных процессов, причём они это знают, но всё равно пытаются упростить социальную модель до того примитивного минимума, в рамках которого не придётся как-то слишком сильно напрягать извилины. Они не хотят разбираться в многообразии социального леса, а хотят лишь отделять понятное им от непонятного, приятное от неприятного, «своих» от «чужих» – не более того. Таким образом, нет существенной разницы между футбольными или музыкальными фанатами, разделяющимися по приверженности к любимому футбольному или музыкальному коллективу и движениями по улучшению мира, этакими клубами неудачников, вся деятельность которых завершается