Такая чистая любовь. Виктор Чунчуков

одна дверь, последняя! Я с силой рванул её на себя и ворвался внутрь. Но в комнате никого не оказалось, лишь железная кровать и большой деревянный стол.

      – Опоздали мы, – разочарованно тряхнул бородой Федя. – Он её в другое место переправил.

      – Вот козёл! – я со злостью пнул ногой по стене. – И где теперь её искать? А может, Василиса оставила записку?

      Я обшарил глазами комнату, заглянул под кровать, подёргал решётки на окнах – ничего.

      – Смотрите! – Джейк провёл рукой по столу. – Какие-то знаки.

      – Где? – я склонился над столом и увидел на полировке неглубокие, едва заметные царапины. Послание Василисы? Злодей не дал ей ни ручки, ни бумаги, пришлось царапать ногтями. Ну, Бейл Гейс, убил бы гада!

      – Федя, глянь! – я в порыве волнения подхватил его на руки и бесцеремонно закинул на стол. – Что там написано?

      – Ох, – закряхтел Федя, перебирая копытцами по скользкой поверхности стола. – Не написано, а нарисовано. Какая-то чашка. Или кувшин? Или…

      Тут он не удержался и соскользнул на пол.

      – И правда похоже на чашку. С водой? Что бы это значило?

      – Подними меня обратно! – потребовал Федя. – Не с водой, а с мусором. Всё сходится: рабочий стол, а на нём иконка мусорной корзины. Там и нужно искать информацию. Погнали!

      – Куда?

      – Туда, куда ведут все дороги Виндовс, – хмыкнул Федя. – Лишь бы он её очистить не успел.

      Мы помчались назад, снова по бесконечным коридорам и лабиринтам, но выбежали на поверхность уже в другом месте – прямо возле мусорки.

      Да это не корзина, а целый мусорный контейнер! Пришлось с волком поднатужиться, чтобы приподнять его и высыпать содержимое. Чего там только не было, но нас интересовали лишь бумаги. Федя в своём изменённом состоянии сам работать с документами уже не мог, и мы принялись ему помогать. Подносили листы, он их бегло просматривал и отбрасывал в сторону.