Кстати, уже давно.
А в настоящем – парк,
листья летят с ветвей.
Словно какой-то знак
всё завершить быстрей.
Что-то пошло не так,
я не люблю людей.
Славно, что их тут нет,
только листва и я.
Только один ответ —
я не люблю тебя.
Замоскворечье
…Опять царапает иголка
твою любимую пластинку,
соседка воет на ребёнка
(тупая вздорная блондинка),
а капли падают негромко
на Якиманку и Ордынку…
Бессонное Замоскворечье
лениво курит на балконах,
а мне бы что-то человечье
увидеть снова в незнакомых,
свои душевные увечья
развеять в чёрных коридорах
бездонной памяти. И это
объединяет нас с тобою —
желание дожить до света,
переболев однажды тьмою.
Я поджигаю сигарету
и снова кашляю смолою.
Долей вина в бокалы наши,
зажги неоновые свечи.
Мы сделаем немного краше
тот мир, что падает на плечи.
Мы станем искренней и старше,
когда уснёт Замоскворечье.
Мир иллюзий
Мир иллюзий так хрупок и тонок…
Лишь ударит любовь побольней,
и в мужчине проснётся ребёнок,
и заплачет в постели своей.
Ну а после уткнётся в подушку,
осмысляя бытийность свою,
монотонно твердя, как игрушка:
«Не люблю, не люблю, не люблю».
И действительно, чудо случится,
позабудется мучивший лик.
В книге памяти вырвать страницу —
это вырвать единственный миг.
Ничего, что подобным мгновеньям
нужно жертвовать годы тоски.
И любовь поддаётся сожженью,
словно пепел, слетает с руки.
Мир иллюзий так хрупок и тонок…
Его грани – осколки стекла.
Спи спокойно, невинный ребёнок,
всё, что было, – сгорело дотла.
В этом доме…
В этом доме, оставленном нами,
половицы всё так же скрипят,
и всё так же скользит вечерами
по углам умоляющий взгляд.
И, задетый движеньем неловким,
абажур – повелитель теней —
освещает волокна циновки,
что лежит у раскрытых дверей.
За зелёными шторами сливы
обнажились от частых ветров,
и бежит себе неторопливо
время наших настенных часов.
Под часами во власти комода
две открытки с карельских озёр…
Чёрный кот неизвестной породы,
просыпаясь, бредёт в коридор.
Где-то там в глубине коридора
всё такая же власть темноты,
и, почти недоступна для взора,
там порой проявляешься ты.
И сквозняк, разорвав паутину
на разбитом ветвями окне,
признаёт тебя за Прозерпину
и