Сталин. Жизнь одного вождя. Олег Хлевнюк

постоянно следили за показаниями приборов и поэтому жили при станции. Должность давала и заработок, и жилье. В социал-демократической организации Джугашвили примыкал к радикальному крылу. Отвергая легальную пропаганду, радикалы выступали за организацию забастовок и демонстраций. Удивительного в этом было мало, учитывая предыдущий опыт бунтарства в семинарии, юный возраст – 22 года и личную дружбу с такими отчаянными революционерами, как Ладо Кецховели. Сторонники решительных действий находили вдохновение в росте недовольства среди рабочих. 1900–1901 гг. были ознаменованы волной забастовок рабочих в Тифлисе. Власти усилили репрессии. Под угрозой ареста Джугашвили покинул службу и перешел на нелегальное положение. В жизни будущего вождя произошел решительный поворот. Он окончательно превратился в профессионального революционера.

      При всем разнообразии личных судеб, российские революционеры различных направлений имели много общего. Разрыв с обычной жизнью и уход в подполье происходил в момент резонанса ненависти и решимости – ненависти к существующему строю и решимости бороться с ним. В Российской империи и того и другого было в избытке. Авторитарный режим и социальная несправедливость порождали бунтарей. В ответ на преследования они становились все более радикальными. Ненависть Иосифа Джугашвили, судя по всему, пробудили произвол и мракобесие, царившие в духовной семинарии. Эта ненависть подпитывалась пропагандой и действиями старших товарищей, вступивших на путь революции раньше Сталина. Решимость Иосифа Джугашвили была чертой его характера и порождением социального положения. В конце концов, в той социальной среде, которая предназначалась Сталину по праву рождения, немногое можно было потерять.

      Рассуждая о причинах революционности и жестокости Сталина, многие авторы обращают внимание на его формирование в особой атмосфере российского пограничья[79]. Кавказ, представлявший собой кипящий котел социальных и национальных противоречий, сплав формирующихся индустриальных анклавов и традиционного образа жизни, не мог не оказать влияния на характер Сталина. И он, и его соратники-кавказцы, полагает Йорг Баберовски, «привнесли в партию как в центре, так и на окраинах империи культуру насилия кавказской периферии, кровную месть и архаические представления о чести»[80]. Такое мнение подкрепляют свидетельства известного историка Б. И. Николаевского, некоторое время работавшего в социал-демократических организациях Закавказья. Сталина, по свидетельству Николаевского, уже тогда характеризовали как человека «крайне злобного и мстительного», способного на «самые крайние средства». Однако такими были и многие противники Сталина среди социал-демократов. Собеседники Николаевского считали это результатом «привнесения кавказских нравов во внутрипартийную борьбу»[81].

      Указания на особенности менталитета, сформированного тяготами жизни и трагической историей российского пограничья, вероятно, имеют основания. Однако