– Ну почему никто ничего не делает? – возмутилась Элин.
– Посмотри. – Лэндис подсоединила ее к интеркому.
Перед мысленным взором Элин промелькнули десятки психотехников, предлагающих одну программу за другой. Разветвленная психосхема занимала один канал, Элин видела, как программы включаются, вызывая некоторые изменения, но сразу же выключаются, отвергнутые мозгом Тори.
– Мы уловили мысленные образы, показывающие, что его миропонимание расширяется, – доложил какой-то техник, и вдруг свободный канал заполнили страшные картины.
Элин выдержала их лишь мгновение: ее мозг непроизвольно отключился от канала, но мгновения было достаточно. Она стояла в огромном помещении, уставленном гигантскими грохочущими машинами. Вокруг них с визгом и хохотом суетились злые демоны, которые сами тоже были машинами, и распространяли боль и безумие.
Отвращение Элин было неописуемо. Так же неописуемо, как то, что она пережила рядом с этими машинами. Но Элин была слегка знакома с психотехникой и понимала, что ее впечатление лишь бледное подобие, тень того, что испытывает сейчас Тори.
Элин дрожала от потрясения, но мало-помалу осознавала, что возвращается во внешний мир. Она все так же обнимала голову Тори. Рядом, с ошеломленным видом и помрачневшим лицом, стояла женщина-психотехник.
Элин овладела собой и как можно нежнее спросила:
– Тори, что ты там видишь?
Тори перевел на нее немигающие, затравленные глаза, и Элин, сделав над собой усилие, встретила этот взгляд. Тори заговорил. Голос его был странно спокоен:
– Это то, что есть. Это реальность. Вселенная – абсолютно бездушная машина, а мы все только заложенные в нее программы. У нас нет выбора, мы осуществляем свои функции и потом уходим в пустоту. Шумное и жестокое место.
– Я не понимаю: ты же сам всегда говорил, что мы всего лишь программы. Ты же всегда в это верил.
– Да, но теперь я это чувствую.
Элин вдруг заметила, что медленно гладит его волосы, но не стала убирать руку.
– Возвращайся, Тори. Позволь себя депрограммировать.
Он не отвел взгляд. Те же страшные глаза. Nichevo.
Пришедшая в себя психотехник потянулась к какому-то прибору. Лэндис отбросила ее руку:
– Не трогайте ничего! Что вы делаете?
Женщина казалась раздосадованной.
– Он велел, если опыт окончится плохо, включить терминатор.
– Так я и думала. Пока я здесь, я не допущу убийства из милосердия.
– Мне это непонятно. – Психотехник в недоумении подалась назад. – Вы же не хотите, чтобы он страдал?
Лэндис обдумывала уничтожающий ответ, как вдруг их прервал интерком.
Пространство пронзила яркая вспышка света, сопровождаемая запахом горького миндаля, колючками статического электричества и вкусом пряного салата.
– Чрезвычайное происшествие! У нас чрезвычайное происшествие! – крикнул тревожный голос, и перед Элин возникло лицо в черно-белой раскраске. – Чрезвычайное происшествие!
Лэндис