– Виктор, а ты точно уверен, что что-то может получиться?
– Всё больше уверенной становлюсь я, – вдруг вместо лекаря ответила Матушка. – Дочка, вижу, ты так спешила сюда, что не успела в зеркало глянуть, растрёпанная вся такая. Марш в ванную!
Марэн подозрительно посмотрела на обоих и прошествовала в указанное место. Сиделки насторожились. И не зря. Из санузла донесся то ли визг, то ли писк, звон стекляшек плюс невнятные возгласы, что-то вроде «ой, мамочки!», «о, небеса!», и тому подобное возмущение. Резко распахнулась дверь, возникла Марэн, взъерошенная, глаза горят, руками странно водит…
– Ой, ёлки-палки! – перепугался Мальцев, закрыл лицо руками и спрятался за спинку кровати Матушки.
– Где он? – с обещанием неприятностей в голосе, спросила Марэн. – Куда девался этот… этот… Мама, ты же сразу увидела вот это, – Марэн провела руками по своему телу сверху вниз, – почему не сказала?
– Дочка! – расхохоталась Матушка. – Чего ты яришься, ведь изменилась-то ты к лучшему! А я не стала говорить, потому что пришлось бы сообщить Виктору, сколько лет назад ты была такой, как сейчас. Сказать?
– Нет! Мама, только не это! – прямо-таки возопила Марэн со страхом. И что тут страшного-то, непонятно. – Виктор, выходи, где ты там! Не трону я тебя. Почти не трону!
Стало быть, теперь лекарь узнал: когда Марэн «почти не трогает», значит, долго висит на нём с некоторыми другими действиями рук. Ладно, потерпеть это можно, зато она хоть маленько, но поверила – ещё бы, после зеркала, да и урок не забылся ещё. Умница!
– Для начала, Матушка, тебе обязательно нужно что-то съесть, – начал Мальцев-маг работу.
– Вот съесть вряд ли получится, – с сожалением произнесла пациентка, – утро далеко, а есть через силу, было бы через чего…
– Это поправимо, главное, ты умеешь не сопротивляться хорошему. Марэн, организуй как можно больше еды. Всякой, особенно мяса, овощей. И для начала много бульона. А еще для начала – быстрей давай, нечего ох… не обледеневай, распоряжайся!
А та, действительно, застыла. От радости, небось. Или от наглости чужака, какая разница. Но выполнила, что сказано.
– И кстати, кто не спит из сестёр, пусть здесь рядом околачиваются, а то будет потом недоверчивость девичья, оно мне надо? Кто-то встанет с Матушкой – поддержать, обсушить, а главное – покормить. Меня тоже придется… Марэн, ты давай к маме, а ко мне – выбери кого покрасивее. Подзатыльник-то за что?
Храм начал походить на разбуженный улей с непонятливыми пчелами: темь еще на дворе, куда лететь? Но если не спим, но покусаем за тревогу. Всё верно – пока храмовницы не знают, что Виктору предстоит. Точнее, уже не только ему – как там вывернулись посыльные на кухню, даже удивительно, но у постели Матушки неведомо откуда взялся стол с мисками, плошками, ложками, чашками и даже