Лишь в одиннадцатом часу вечера я открыла дверь своей квартиры. Матвея дома не было. Опять у него творческие встречи! Впрочем, сей факт уже давно не вызывал у меня ни раздражения, ни обиды. Сама мысль о том, что рано или поздно он все-таки явится, согревала душу. Я быстро разделась и легла, отвернув для мужа краешек одеяла. Сон не шел. Комната была наполнена голубоватым светом. То ли это луна сегодня такая яркая, то ли где-то напротив окон смонтировали очередное рекламное табло.
Я встала и направилась к балкону. Проходя мимо зеркала, глянула на свое отражение и поняла, что здорово похудела. Однако не испытала никакой радости. Понравиться Горчакову! Теперь это было задание, а не стремление души. Я села на кровать и хмуро уставилась в стену.
В этот момент в замке осторожно повернулся ключ. Сердце мое испуганно всполохнулось. Может, это Шлыков пришел посмотреть, что я делаю ночью. Но это, естественно, был Матвей. От него за километр несло изменой.
– Ты не спишь! – сказал он с детской обидой, открывая дверь в спальню. Тут же ему в голову пришло оригинальное объяснение моей бессонницы: – Небось жрать хочешь?
Я мгновенно вспомнила о том, что с обеда ни крошки в рот не брала. Аппетит тем не менее не появился. Это был плохой знак. Он показывал, что в моем организме произошел очередной переворот и власть захватила нервная система.
– Где ты был? – машинально спросила я.
– Ужинал в ресторане.
Матвей снимал с себя одежду и сваливал ее кучей. После бурно проведенного вечера от него пахло женским парфюмом.
– Матвей, мне хочется плакать, – неожиданно для себя призналась я.
Муж застыл на месте с галстуком в руке и наморщил лоб. Наверное, он думал, что я снова начну его подкалывать, как это случалось всегда, когда он попадал под супружеский кров прямо из объятий очередной пассии. Мой жалобный голос его обескуражил. И даже растрогал. Он бросил галстук на ковер и, подсев ко мне, обнял за плечи.
– Ну что ты, киска? Что случилось?
Я изо всех сил прижалась к нему. Иллюзия защиты! Матвей добрый, потому что от него требуется только нежность. Если я начну создавать ему настоящие сложности, он тут же отмахнется от меня, как от надоедливого комара.
– Не знаю, – соврала я. – Напало что-то.
– Хочешь, займемся сексом? – мужественно предложил он.
– У меня от голода нет сил.
– Слушай, может, ты закончишь самоистязание? Давай я изжарю тебе яишенку с помидоркой, положим на нее тонкий ломтик ветчины. Ты покушаешь и хорошо выспишься?
Какой