– Расскажешь кому-то – убью, – тихо пообещала Лоза, превозмогая накатившую волну животного ужаса, державшего её гораздо крепче верёвок.
Сердце до сих пор трепыхалось где-то в горле пойманной птицей, да и, наверное, прибавилось седых прядей. Похолодевшими затёкшими руками и кожей лица она всё ещё чувствовала прикосновения сухих пальцев, слепо шаривших во тьме, ощупывавших её, узнаю́щих. Запах бальзамирующих составов впитался в её плоть – теперь никакими благовониями не пригасить.
– Ты подумала? – спросил он, садясь напротив и кладя между ними сумку с какой-то снедью. – Пить будешь?
Лоза отрывисто кивнула, и Колдун приставил к её губам флягу. Жадно она отхлебнула несколько глотков разбавленного вина, откашлялась.
– Будь я охотником, я бы пошла за крупной птицей… Сурер.
– Старший военачальник Сурер? – переспросил Колдун. – Твой любовник? Он ведь состоит в военном совете самого Владыки…
– Да-а-а, – усмехнулась Лоза. – Мой непримиримый ветеран… Он может преломить ход любого сражения. И принести ради цели любые жертвы. Но до Сурера охотник не доберётся, – она хрипло рассмеялась. – Если, конечно, ему не под силу сжечь целый гарнизон.
Идаэт не делала тайны из своего возвращения в столицу, но Амахисат оценила её жест – она уведомила царицу о своём прибытии заранее, черкнув в послании тайный знак, что всё оставалось по-прежнему, и её верность не изменилась. При этом новая матриарх рода Мерха просила Императора об аудиенции. Как к этому относиться, Амахисат пока не знала. Возможность переговорить наедине до аудиенции, не вызывая подозрений, им не представилась – даже Хатепер не призвал Идаэт в обход Владыки, потому пришлось соблюдать всю возможную осторожность.
Но, по крайней мере, после таинственного исчезновения Тэмириси – убийцы сработали быстро и деликатно – притих род Эрхенны, и царица уже направила военачальнику Шепсесу свои самые тёплые заверения в поддержке и защите. Он тоже намеревался прийти во дворец в скором времени, но на аудиценции с Владыкой не настаивал.
Приём просителей сегодня проходил в малом тронном зале. Секенэф милостиво выделил время, дал понять, что выслушает Идаэт последней, когда прочие разойдутся.
Её появление в зале, да и вообще во дворце, вызвало немало пересудов. Амахисат не ожидала, что дела после пожара настолько плохи. Гордая воительница из рода Мерха и правда едва передвигалась, опираясь на своего стража. Её руки, видневшиеся из-под длинных одеяний, и её лицо были полностью скрыты повязками. Но Идаэт, как ни в чём не бывало, заняла своё место среди вельмож, игнорируя вопросы о том, что с ней произошло.
Секенэф выслушивал своих чиновников невозмутимо, и царица брала с него пример, никак не показывая охватившего её волнения. Лишь почувствовав на себе пристальный взгляд Идаэт, она позволила себе посмотреть на женщину, и та едва уловимо кивнула. Заметил ли Хатепер, стоявший у трона Владыки? Об этом Амахисат предпочла не думать.
Давно уже дни, полные привычных дел, не