В ведре нет ничего кроме моих грязных носков и трусов. Хотя, если кому нравится нюхать, чем не наркотик?
– Смотри, умник, – хмурится увалень, – в следующий раз мы у тебя там героин раскопаем.
Друзей растаскивают по домам. Оставшись один, я врубаю телик и дожидаюсь очередной серии «Горца». Я смотрю его каждый вечер. Дункану Маклауду похуй спецура, удостоверения и бронежилеты. Достал меч – голова с плеч. ШМЯК! Все просто.
***
Сквозь пьяный угар огни новостроек льются из окон снопами ярких и остро отточенных кинжальных лезвий. Улица пустынна, безлюдна, ночна и небезопасна для одиноких прохожих.
– Тебе в ебло шмальнуть или в кишки? – Онже зло цедит сквозь зубы. На свою голову докопавшиеся до малолеток взрослые парни мнутся, топчутся с ноги на ногу и нехотя вытаскивают лопатники из карманов. Онже помахивает «фигурой» перед носом у одного из растерянных молодцов. Я стою рядом, сжимая в ладони складной нож с лезвием-щучкой. Юридически подкованный Лелик советовал втыкать в ногу, чтобы самому не напороться на серьезную уголовку.
***
Предутренний час, тихая улочка, каменный ящик погрузившейся в сон восьмиэтажки. Призывно манит подъезд.
– Че, сука, денег хочешь? Пешком нам предлагаешь идти? Не видишь – малолетки сели, пропили все! Теперь сам гони бабки, осел ебаный!
У меня в руках точная копия итальянской «беретты», дуло ствола направлено в живот перепуганному мужику. Пистолет газовый, но водила об этом не знает. Онже со смехом успокаивает таксиста. Тот окаменел, боится сказать лишнее слово. Горемыку ждет дома семья, нас с Онже – вино и обсуждение планов на будущее.
Я только что поступил в институт. Лелик заканчивает последний класс школы. Онже навек забросил учебу еще пару лет тому как. Периодически мы листаем уголовный кодекс и со смехом подсчитываем: сколько нам причитается, если суммировать все. Причитается много. От этого мы испытываем нечто наподобие гордости.
***
– Ваши документы! – милицейский патруль тормозит нас на обочине улицы. Мы с Онже из-за чего-то рассорились и за руганью не заметили, как к нам со спины подкрался бело-голубой уазик. Ментов привлекла объемистая спортивная сумка Онже: тот снова свалил из дома, на этот раз навсегда.
Белые мокрые мошки беззвучно роятся в воздухе. Вступает в силу зима и опостылевший холод. За поясом у Онже пятизарядный револьвер с боевыми патронами. У меня на ремне, в пластиковом футляре, подарок Лелика: боевой морпеховский нож с четырнадцатисантиметровым лезвием.
Можно ли назвать это чудом? Обшмонав обоих с головы до ног, менты ни на что не натыкаются и отпускают нас восвояси. В шоке от стресса, в изумлении от чуда, мы решаем: нужно срочно зайти в церковь. Нас Бог уберег, не иначе.