– Этот последний пункт звучит подходяще, – перебил его мистер Этвуд. – Звучит так, как будто его можно растянуть. Я хочу купить новый флаг, обезьянку, гитару и бочку ананасов. Можно растянуть каучуковый отчет так, чтобы хватило на все это?
– Ну, это же просто статистика, – сказал Гедди с улыбкой, – а то, что вы имеете в виду, называется отчет о служебных расходах. Да, его, кажется, можно немного растянуть. Обычно в госдепартаменте не слишком тщательно проверяют, что написано в пункте «канцелярские принадлежности».
– Мы просто зря теряем время, – сказал Кио. – Этот человек рожден для государственной службы. Он проникает в самую суть вопроса, стоит ему бросить на него лишь один свой соколиный взгляд. Мудрость выдающегося государственного деятеля сквозит в каждом его слове.
– Когда я согласился на эту должность, у меня и в мыслях не было работать, – лениво объяснил Джонни. – Просто я хотел уехать в такое место, где не говорят о сельском хозяйстве. Здесь ведь нет ферм? Или все-таки есть?
– Во всяком случае, здесь их нет в том виде, в каком вы их знаете, – ответил бывший консул. – Искусство земледелия неведомо здешним жителям. Ни плуг, ни жатка никогда не вторгались в пределы Анчурии.
– Эта страна как раз для меня, – пробормотал новый консул и моментально уснул.
Жизнерадостный фотограф продолжал поддерживать дружеские отношения с Джонни, несмотря на то, что некоторые в открытую говорили, что он делает это из корыстных побуждений – чтобы сохранить право на свое излюбленное место на выходившей к морю веранде консульства. Неизвестно, были ли его намерения корыстными или он действовал исключительно из дружеских побуждений, но так или иначе, Кио получил эту вожделенную привилегию. Почти каждый вечер можно было видеть, как они сидели там, расположившись в приятной близости от коньяка и сигар и закинув ноги на перила, а легкий морской бриз овевал их лица.
Однажды они, как обычно, сидели вдвоем на веранде. Беседа их сама собой затихла, не в силах противиться необыкновенному очарованию вечера.
В небе стояла огромная, полная луна, и море переливалось перламутром в ее лучах. Не было слышно почти ни звука, лишь ветерок слегка колыхал верхушки пальм. Город тоже затих, задыхаясь от жары и в ожидании ночной прохлады. На рейде стоял фруктовый пароход «Бродяга» компании «Везувий», его погрузка уже завершилось, и в шесть утра он должен был сняться с якоря. На берегу не было ни души. Лунный свет был так ярок, что друзья могли видеть, как блестела на пляже галька, которую перекатывал ласковый морской прибой.
Затем они увидели корабль: с юга медленно подходил к ним небольшой шлюп[58], шедший бейдевинд[59], то приближаясь, то удаляясь от берега, при этом наполненные ветром паруса делали его похожим на белоснежную морскую птицу.