Ничего не говоря, я сходил в зал и, порывшись в тумбочке, где бабушка обычно хранила все, что связано с медициной отыскал баночку йода и кусок ваты.
– Голову поднимите, – я встал около Светланы и, промокнув ватку, приложил к её разбитой губе. – Держите.
Женщина кивнула головой в знак благодарности.
– Я так понимаю, что избиения со стороны мужа происходят постоянно, почему вы решили прийти ко мне?
Светлана отодвинула вату и тяжело вздохнула.
– Сегодня Васька сам не свой. Обычно поколотит немного, да и успокоится. А тут убить грозился, за нож хватался, вот я и убежала от греха подальше. Боюсь я его, он, когда выпьет такой дурак.
– И что же вас заставляет с ним жить?
– Ну как что? – казалось, этот вопрос вверг мою соседку в состояние полного недоумения. – Пятнадцать лет ведь вместе, дочка у нас.
– И все пятнадцать лет он пьёт и избивает вас?
– Нет, но, – Светлана махнула рукой, – сначала-то это было не часто, так иногда поколотит, и выпивал всего несколько раз в неделю. Ну а с годами. – Она опустила голову и замолчала.
– А, дочь ваша где?
– В областной больнице Настенька, на обследовании. Плохо ей последнее время, бледная вся, ослабленная. Наши врачи ничего толком не сказали, вот и пришлось её в область, там-то хоть оборудование. Пять лет у нас с мужем ничего не получалось, меня во всём винил. А десять лет назад родилась Настенька, цветочек мой ненаглядный.
Вся эта ситуация подвергла меня в маленький шок. Или я был достаточно глуп, или просто чего-то не понимал. Как можно жить с человеком, который тебя постоянно унижает, пятнадцать лет. Этого я просто не мог понять, хотя предполагал, что большинство семей в нашем городе, да что там город, по всей нашей необъятной родине именно так и живут. Женщины с покорностью терпят оскорбления в свой адрес и даже больше того, ссылаясь, мол, что с него взять, пьяный – дурак. А то, что он пьяный через день да каждый день, это было нормально. Покорному смирению провинциальных женщин можно только позавидовать. Последнее доброе слово от своего мужа они, наверное, слышали ещё на собственной свадьбе, где он клятвенно обещал любить сою супругу и всю жизнь носить на руках. Только по истечению недолгого времени клятвы эти забывались, а руки служили лишь для того чтобы поднимать стакан со спиртным, да ещё заезжать свой суженной по физиономии. Мне не было жалко этих женщин, они сами выбирали свою судьбу. Я считал, что раз ты столько лет всё это терпишь, значит, в принципе тебя всё устраивает, хотя, на то чтобы всё бросить и изменить привычный жизненный уклад, нужна сила, и как раз таки её российским жёнам ой как не хватало. Мне было печально думать о детях, растущих в подобных семьях. Вот она, дочь Светланы. Что она видела за свои десять лет? Постоянно пьяную морду отца и слёзы матери. И о каком нормальном психологическом развитии ребёнка можно говорить? Девяносто