– Так что делать-то?
– На тебе Рамиль, а я с Андрюхой встречусь, – решила я. – Ни к чему тебе ему глаза мозолить.
– Хорошо, – кивнула Юлька. – Ты домой?
– Работать мне надо. Вечером созвонимся. Пока, – поцеловав Юльку в щеку, я спустилась вниз и покинула двор, неспешно шагая в сторону дома. Погода стояла хорошая, а мне нужно было прогуляться и проветрить мысли. Предположим, Мусик и впрямь попросил кого-то из своих ребят убить Бурганова. Киллер ночью угнал Андрюхину машину, потому что она вечно стоит в его дворе незапертая, приехал на кладбище, застрелил старика и вернулся в город, бросив тачку на стеле. Скорее всего, добирался через лесок – там пройти минут двадцать, и выйдешь к поселку Николаевка. А оттуда уже – хоть на автобусе, хоть на такси.
Получается, киллер знал об Андрюхиной привычке оставлять машину незапертой. Наверняка он знал и то, что Андрюшка пьянствует в клубе. Следовательно, это кто-то из знакомых, кто вхож в клуб, и тесно связан с Мусиком. У Рамиля, кажется, был друг по имени Витек, который близко приятельствует с Андрюхой. А что, мог и поделиться с дружком.
В том, что Рамиль причастен к убийству, я сомневалась. Во-первых, Муса сына знает, и на серьезные дела его не отправляет – ни выдержки, ни здоровья. Да и Витек – фигура мелкая. Но тачкой они разжиться могли, чтобы потом подогнать ее кому-то другому. Из всех ребят Мусы, что я знала, на роль убийцы могли подойти двое: Сережа по кличке Клоун, и Дима, кого все называли Валет. Первый работал в цирке, второй – мастерски мухлевал в карты, откуда постоянно доставая пятого вальта, чем и заслужил такое прозвище. Оба выполняли «грязную работу», моральных принципов не имели, а сам Муса их побаивался. Говорят, что Вальта человека убить – раз плюнуть, а о Клоуне вообще слава ходила дурная – психопат и садист.
Рассуждая таким образом, я зашла в магазин – не худо было бы пополнить запасы в холодильнике. Бесцельно бродя между полок, я скользила взглядом по продуктам, не зная, что купить. Есть не хотелось, готовить – тем более. С тех пор, как Гриша убрался из моей жизни, я праздновала освобождение от плиты. Положив в корзинку пару йогуртов, сыр, хлебцы и молоко, я наткнулась на неодобрительный взгляд тетки с тележкой, полной мяса и круп. Рядом скромно притулился ее муж – потрепанный мужчина лет пятидесяти с забавной лысинкой и старомодными очками. Недоумевая, от чего они так пялятся на меня, я сделала пару шагов к кассе, как тетка зычно крикнула:
– Аделаида!
Споткнувшись, я обернулась. Тетка направилась ко мне с широко раскрытыми объятиями, бросив тележку на попечение мужа.
– Здравствуйте, – обреченно сказала я. Наверное, кто-то из маминых знакомых. Так и вышло: обнажив в улыбке крепкие зубы, тетка сообщила:
– Не признала меня? Я Ольга Степановна, мама Коли.
– А-а-а, – закивала я, лихорадочно вспоминая, кто такой Коля. На ум пришел только Зайцев – бывший одноклассник, но его родители трудились на заводе,