После того, как маленькая гражданская война окончилась, Архиканцлер решил переустроить исполнительную власть в Империи и теперь вместо сотен министерств или одного единого, их только пять, но в их структуре теперь неисчислимое множество управлений и департаментов. Министерство дел политических, Министерство экономики, Министерство социального развития, Министерство духовно-информационного развития и Министерство времени, возглавляемые министрами и министерским консулом над ними, теперь являют всю исполнительную систему в стране.
Мужчина оставил мысли о государственном устроении и продолжил идти. На украшенных лавках сидит пара стариков, с отличительным маленьким значком на груди – серебряная клюка на чёрном фоне. Он выдаётся пенсионерам, став одновременно даром, так как теперь к ним должны относиться с почтением и проклятием, ибо они сами теперь обязаны являть образец мудрости и опыта, не имея возможности быть сорванным, ибо как сказано в Законе «О социальных гарантиях пенсионеров» – «Они, люди возраста пенсионного, собой предстают объект для осуществления деятельности подражания. А если пенсионер себя таким не являет, то надлежит ему в льготах иметь меньшие ставки в половину от нормального». Учитывая, что Закон этот писался не только Буле, но при поддержке Культа государства, его неюридическая лексика ещё сносна.
Пройдя мимо тихо разговаривающих стариков, мужчина скрылся за металлической дверью. Там, перемахнув через пару ступенек, он оказался у скромной двери, в которой увидел своё отражение, как в чёрном матовом зеркале. Пара стуков об неё, и она открывается наружу, и перед гостем показывается фигура короткостриженого черноволосого мужчины, на котором висит кожаная куртка цвета угля, покрывающую синюю футболку и джинсы. А на новопришедшего уставлен взор двух изумрудно-зелёных очей.
– Чего встал в дверях, – раздался упрёк грубым низким гласом, когда парень замешался, – давай залетай, а то все тут промёрзнем.
– Ох, господин Яго, как вы всегда очень любезны, – сняв шляпу в маленькой тёмной прихожей и обратив худосочный лик в сторону комнаты, сказал парень.
– Так, инспектор Морс, не выпендривайтесь, – Яго пошёл прочь из прихожей, ступая на ковёр. – Давай-давай, не стой там.
Морс последовал за Яго и оказался в гостиной, где заприметил небольшую трещину на экране плоского телевизора, по которому без конца крутили пропаганду во всех формах. Шкаф с книгами, тумбочка, живые обои с гербовым орлом Рейха, и красивая люстра ему был не интересен в отличие от большого квадратного стола, за которым расселось ещё двое мужчин.
– Господин Данте, ваше Святейшество