А в элитном охраняемом жилом комплексе по улице Гевара к квартире полковника как раз приближался Бернард Беар под той же магической личиной беглеца, заключившего сгоревший контракт. Старший дьявол не сомневался, что подчинённый сумеет успешно распалить цель, но результат всё равно стоило закрепить, да и после анонса в отношении современного искусства – было бы слишком жестоко так обмануть ожидания смертного и оставить его жилище без художественной обработки. Художественную обработку Бернард начал прямо с дверей, мимоходом вырвав ручку вместе с замком и куском косяка. Вообще, искусством вполне логично мог заняться сам да Дит, которому стоило реально раскрасить человеку стену, прежде чем идти и хвастаться этим. Но тогда пришлось бы подняться и приступить к делу ещё задолго до утренней пробежки Станислава Константиновича. Так рано вставать во всём отряде Преследователей никто не согласился. Пришлось заниматься разделением труда.
Беар прошёл внутрь, растрясая в руке такой же баллончик с аэрозольной краской, каким Андреа пугал Быстрова. Уютная гостиная с мягкой мебелью и книжным шкафом была плотно заставлена памятными сувенирами, семейными фотографиями и спортивными кубками. А возле комода с телевизором склонился с подозрительной коробочкой в руках человек, абсолютно идентичный текущей внешности Бернарда вплоть до бежевого костюма и очков.
– Ого! Беглец! – обрадованно оскалился командир Преследователей.
– Воррр! – странно зарычал в ответ «человек», отбрасывая коробочку с торчащими проводами и покрываясь рябью, под которой вместо кожи и ткани проступили чешуйки чёрного переливающегося металла. Через мгновение он уже без маскировки метнулся к Беару, поднял над полом холодными жёсткими руками, одну из которых сжал на горле, и проскрежетал вопрос:
– Где?
«Гении мыслят параллельно», – в полном изумлении осознал Бернард, часто-часто удивлённо моргая. Очевидно, не ему одному пришла в голову мысль подставить свою цель под пристальное внимание местных правоохранителей, причём именно через одного конкретного влиятельного полковника. Одновременно он отметил безупречную машинную точность, с которой гуманоидный «хамелеон» обхватил его, не передавливая дыхательных путей и сосудов, а также предотвращая травмы, которые человек мог получить в таком положении под собственным весом. У Бернарда, впрочем, таких