– Вот, пожалуйста, холодненькое. – Официант приносит пиво, вытирает стакан, показывает на зал. – Да, «Мао-Мао». Сегодня пусто – понедельник.
– Я хотел узнать кое-что, хм, гм, кхе-кхе, – прокашливается Панталеон Пантоха, – если можно. Просто так, для сведения.
– Где раздобыть девочку? – Официант делает выразительный жест. – Тут, у нас, только сегодня все ушли к брату Франсиско, это святой с крестом. Говорят, из Бразилии пришел, пёхом, а еще говорят: чудеса творит. Смотрите, кто идет. Иди сюда, Порфирио. Вот, познакомься: сеньор интересуется, что у нас есть для туристов.
– Где выпить, чем закусить? – Китаец Порфирио подмаргивает, Китаец Порфирио кланяется, тянет руку. – Само собой, сеньол. Счастлив познакомиться, в два счета все ласскажу. И обойдется недолого – клужечка пива, дешевле не плидумаешь.
– Очень приятно. – Панталеон Пантоха приглашает его сесть рядом. – Да, конечно, еще пива. Только не подумайте чего, я не для себя лично, мне это надо по службе.
– По службе? – кривится официант. – Надеюсь, сеньор не донесет?
– Холоших мест совсем мало. – Китаец Порфирио поднимает кверху три пальца. – Ваше здоровье и благополучие! Два – вполне сносные, а тлетье – совсем плохое, для нищих. А вот закусить – найдется, такие цыпочки есть, на дом ходят, по вызову. «Плачки», может, слышали?
– Вот как? Интересно, – подбадривает его улыбкой Панталеон Пантоха. – Сам-то я не ходок по таким местам, просто из любопытства. Вы связаны с ними? Я хочу сказать, есть у вас там друзья, знакомые?
– Китаец – свой человек в любом борделе, – хохочет официант. – Его так и зовут: Фуманчу из Вифлеема, – правильно, приятель? Вифлеем – это квартал плавучих домов, местная Венеция, не видали, случаем?
– Чего я только в жизни не делал – и жив покуда, сеньол. – Китаец Порфирио сдувает пену, Китаец Порфирио отпивает глоток. – Богатства не добыл, а вот опыту наблался. Билетелом в кино, мотолистом на кателе, ловил змей на эксполт.
– И отовсюду тебя – коленом под зад за беспутство и трусость, братец, – дает ему закурить официант. – Ну-ка, расскажи сеньору, что тебе мамаша напророчила.
– Нету выбола китайцу: если в бедности ложден – плоходимцем станет он, – поет и похохатывает Китаец Порфирио. – Ах, мамаша, мамаша, где она – со святыми на небесах. Жизнь дается единожды, и надо жить, так ведь? Может, еще по клужечке на ночь глядя, сеньол?
– Да, да, конечно, но хм, гм. – Панталеон Пантоха краснеет. – Мне вот что в голову пришло. Не сменить ли нам обстановочку, друг?
– Сеньор Пантоха? – Сеньора Чучупе источает мед. – Счастлива познакомиться, входите, будьте как дома. Мы здесь всем рады, не любим только этих пройдох-полицейских – вечно клянчат скидку. Привет, Китайчик, привет, разбойник.
– Сеньол Пантоха – из Лимы, он нам длуг. – Китаец Порфирио целует ее в щечки, Китаец Порфирио щиплет ее за зад. – Хочет основать здесь дельце. Заведение по высшему классу, Чучупе. Этого малышку зовут