– И не только кабана, – добавил Мирослав. – Если зайдем в чащу, то наткнемся на оленя.
Вернулся Базиль с какими-то вещами и подал мне ружье. Оно больше походило не на орудие убийства, а на произведение искусства. Позолота, гравировка и даже роспись по дереву. Я с опаской взял оружие и запихнул в кожаный чехол. Потом быстро оделся и встал у выхода в ожидании спутников. Через минуту появился дядя. Охотничий костюм еще больше полнил его, а ремни и подтяжки впивались в жировые складки. В руках он держал французское крупнокалиберное ружье.
– Все готово? – спросил Мирослав.
– Да, – ответили мы хором.
Вся компания вышла из здания и направилась к кучеру. Карета заметно просела под нашим весом. Путь предстоял долгий, так что я рассчитывал подремать и тем самым компенсировать бессонную ночь. Но мои ожидания не оправдались: дядя и Мирослав то затягивали песню, то спорили по пустякам.
– Мирослав, а какой у нас с собой алкоголь? – спросил дядя.
– Я взял только брагу.
– Брагу? Как ты ее пьешь? Это же помои! – возмутился дядя.
– Не так уж она и плоха. Ведь она моя, домашняя. – Мирослав протянул флягу с жидкостью Яну.
– Я не буду, дай лучше Ярославу.
– Будешь? – обратился ко мне Мирослав.
– Не откажусь. – Я взял флягу и сделал глоток. Приторный вкус меда оттенялся запахом хмеля. – Пить можно.
– Вот видишь, Ян! Мальчику понравилось. – Мирослав достал еще одну флягу из своего ранца и сунул мне. Я молча принял подарок.
– Он просто ничего не смыслит в алкоголе, – раздраженно ответил дядя.
– Если ты хочешь, Ян, можем по пути заехать в винную лавку, – предложил Мирослав.
– Хорошая идея! Кучер! Меняй курс! Мы направляемся в лавку!
– Дядя, ты ведь обещал, что ограничишься одной кружкой пива в день, – возразил я.
– Ты не понимаешь, Ярослав. Охота – особенное дело. Без спиртного нельзя! Как завещал великий господин Филип, «На охоте нужно пить и стрелять». – Дядя засмеялся.
– Золотые слова! – добавил Мирослав.
Карета съехала с дороги и направилась в город. Холодный ветер обдувал мне лицо, и, чтобы согреться, я пил брагу. Мирослав крутил на пальце свой охотничий нож – клинок с зазубринами на лезвии. Дядя протирал ружье тряпкой, вглядываясь в свое отражение в металлических пластинах. В них его лицо казалось еще более широким и полным. Повисла неловкая тишина.
Мы приближались к городу. Я давно не был свидетелем рабочего дня пражан: все бегали, копошились, словно муравьи. Важные господа с тугими кошельками степенно направлялись по своим делам. Был обеденный перерыв, и из окон зданий выглядывали мелкие торговцы и со смаком затягивались тонкими сигаретами. Мальчуганы в забавных шляпах ходили вдоль тротуаров и предлагали купить газеты.
– А вот и лавка, – сказал дядя, указав на маленькое заведение.
Мы вылезли из кареты и вошли в дверь под красивой вывеской. Помещение окутывал бархатистый запах винограда, полки были заставлены сотнями бутылок. На стуле сидел пожилой