– Думаешь, я инфантильная? – Вопрос был задан сразу, как только мы вышли под яркое солнце.
Сжимая в руках медведя, которого сразу достала из коробки, я смотрела, щурясь от солнца, на Олега, а он на меня. А потом обнял и поцеловал: в губы, но так, будто я была младшей сестрой.
Зато внизу живота отпустило. Мы тогда прогуляли до поздней ночи, благо я взяла с собой пару запасных прокладок.
– Думаю, ты особенная, – на полном серьёзе ответил он.
– Особенная в смысле ненормальная? – я засмеялась, но в душе дрогнула: не хочется разрушать сказку. Если Олег считает меня психически неустойчивой, нам не по пути.
– Особенная, в смысле притягательная, – прошептал он и поцеловал меня по-взрослому. Как свою любимую женщину.
А медведь, стиснутый между нами, только похрустывал от досады, но никто не обращал на его недовольство никакого внимания.
***
Уже утром следующего дня мой телефон стал разрываться от звонков. Звонили с клиники, потому как Ник предупредил их, что я могу передумать и вообще тяжело переживаю, что ребёнка должна выносить другая, поэтому меня так и клинит. А на самом деле, конечно, я приеду на перенос эмбрионов. Вот сукин сын! Ничего, это только начало!
Знал бы ты, Ник, что тебя ждёт в лице Олега, не мстил так мелко! Ведь муж понимал, насколько тема бесплодия для меня болезненна, но выставил перед клиникой истеричной дурой, не понимающей, что она хочет на самом деле.
Как только наши отношения с Ником стали приобретать серьёзный оттенок, я сразу сообщила о своей проблеме. Кавалер только пожал плечами и ответил, что дети не входят в его жизненные планы.
Я понимала, что это ненадолго, жизнь она длинная, и говорить вначале о том, чего тебе захочется ближе к середине маршрута, неправильно. Более того, это весьма самонадеянно.
Но Ник умел красиво ухаживать, и моё сердце оттаяло. «Пусть потом он меня оставит, – подумала я. – Но я проживу несколько лет вместе с любимым».
Тогда я искренне верила, что мне дан второй шанс. Это после медового месяца выяснилось, что мы с Ником —разные люди, но, к счастью, способные вполне неплохо ладить друг с другом.
В своей второй половине я находила то, чего недоставало мне: юмор, умение просто жить и радоваться, что дышишь, изрядную долю житейской хитринки, которая отсутствовала у меня напрочь.
Я была прямолинейна, как железная дорога. И самоуверенности Ника иногда завидовала, да что там, откровенно восхищалась этим качеством, притягивающим окружающих, как магнит.
А муж в шутку говорил, что ему бы неплохо приобрести толику моей страсти к рефлексии и самокопанию. Я ведь могла часами смотреть, уставившись в пустую стену, и думать, почему поступила именно так. Почему это происходит со мной и тому подобные вопросы, на которые не может быть внятного ответа.
В этих случаях мне и помогало ведение дневника. Я записывала ответы, всё, какие только могут прийти в голову, и тоска с болью отступали. И нужные