Меня так и подмывало сказать: «будешь под присмотром Дианы», но я сдержался.
– На мой вид внимания не обращай. Не выходит у меня из головы убийство Лены.
До вечера мы проторчали на улице. Сначала гуляли, бесцельно шатаясь по улицам, выслушивая пламенные Люськины речи о достоинствах бисероплетения. Потом посидели в открытой кафешке недалеко от набережной, а когда стал накрапывать дождик, решили зарулить в киноцентр. Люська, она ж у нас сегодня разбогатела на целых семьсот рублей, купила всем по упаковке чипсов и воду.
После фильма, к слову сказать, он оказался довольно нудным, решили разбиться на пары. Димон с Люськой потопали по набережной, я предложил Алисе свернуть в сторону парка. Шли молча, изредка беря друг друга за руки, улыбались, но почему-то никак не решались заговорить.
– О чем ты думаешь? – не выдержала Алиса.
– Честно? Мыслей сейчас никаких. Мне хорошо с тобой даже молчать. Главное, ты рядом.
Алиса остановилась, повернулась ко мне и посмотрела прямо в глаза.
– Глеб, твое состояние никак не связано с предстоящими съемками?
Отвечать я не хотел. Да и нечего мне было сказать. Состояние у меня действительно было не ахти. И дело не только в съемках (разумеется, я не в восторге от новости, что Алиса будет целыми днями пропадать на съемочной площадке), упорно терзала мысль, что если бы я не послушал Лену и не отправился бы в кафе, убийство могло не произойти. Понимаю, это всего лишь мои предположения, они ничем не подкреплены, но меня периодически мучило чувство вины.
– Глеб, не молчи.
Вместо ответа, я притянул Алису к себе и поцеловал. Больше она мне вопросов не задавала. А чуть погодя, мне наконец удалось отбросить сомненья и взять себя в руки. Я разговорился, начал шутить и со стороны казался вполне счастливым.
…Через несколько дней у Алисы начались съемки. Сделалось сразу грустно и одиноко, я чувствовал себя как собака, которую хозяева выбросили на улицу, а она, продолжая надеяться на чудо, сутки напролет просиживала возле подъезда.
Мне требовалось отвлечься, и утром в четверг мы с Люськой отправились в бутик. Ольга меня узнала, а когда я спросил, почему в день убийство указала на меня следователю, пояснила:
– Меня спрашивали, не замечала ли я странностей в поведении Лены. Кто приходил, с кем она разговаривала. А разве всех покупателей упомнишь. Но тебя я запомнила, поэтому, когда увидела снова, сообщила об этом следователю.
– Не думал, что у меня столь примечательная внешность, – с усмешкой сказал я.
– Дело не во внешности. Сразу после твоего ухода, ко мне подошла Лена и прошептала, что как только ведьма уйдет, ей надо ненадолго отлучиться. Я поняла, дело в тебе. Кстати, что ты ей сказал, на Лене лица не было.
– Ничего особенного, – пришлось упомянуть ту злополучную рубашку и пятно.
– Странно. Вещи все новые, может, пятно ты сам поставил и не заметил этого?
– Пятно было старым, – сказала Люська.
– Как вариант, пятно мог оставить тот, кто примерял рубашку до тебя.
– Оля, а ведьма это хозяйка бутика?
– Да.
– Злая?
– Как