– Яичницей не наемся.
– И бутерброды, – Люська сжала кулаки, она была на грани.
– Чёрт, у нас хлеб закончился.
– Отрежешь колбасу и съешь без хлеба.
– Не-е, я лучше в магазин смотаюсь.
– Мотай куда хочешь, – Люську прорвало. – Эгоист. У меня жизнь рушиться, а тебе бы только пожрать!
Закрывшись в ванной комнате, Люське включила воду, села на пол и тихо заплакала. На самом деле я ее не понимал. Чего, спрашивается, плачет, в каком месте у нее жизнь рушиться? Паникерша. Понапридумывала себе, теперь страдает. Все-таки людям с богатым воображением живется сложнее.
Из магазина я вернулся с батоном белого хлеба и шоколадными пирожными. Люська продолжала сидеть в ванной.
– Люсь, купил тебе к чаю любимых…
– Уйди с глаз долой! – рявкнула она.
Дважды меня просить не пришлось. Попросили уйти, я и ушел. Сел за стол, открыл ноут, услышав шаги в коридоре. Они стихли рядом с моей дверью.
– Долго стоять собираешься? Заходи.
– Пирожные мне купил? – у Люськи было мокрое лицо и красные глаза.
– Тебе.
– Спасибо, – она села в кресло, поджав под себя ноги. – Что делать собираешься?
– Фильм посмотрю. Можем вместе.
– У нас с тобой разные вкусы. Тебе нравятся боевики, мне ужасы. Глеб, а ты ничего нового не написал?
– Есть кое-что.
– Прочитай.
Несколько лет назад я писал короткие страшилки. Для себя. Считал это баловством. Но Люське мои страшилки нравились, однажды она даже обмолвилась, что у меня талант. Из ее уст такие слова – наивысшая похвала. Не так давно, я совершенно случайно наткнулся на тетрадь с рассказами. Перечитал, посмеялся (все-таки такие наивные рассказы), и вдруг решил начать писать снова. А что, очень даже прикольно получается. Люська – первый слушатель. И единственный. Димон к ужастикам равнодушен, а Алиса… с Алисой и так все понятно.
– Глеб, – снова попросила Люська. – Прочитай.
– Выключи основной свет.
Улыбнувшись, Люська закивала.
– Погодь, я пирожные принесу.
Пару минут спустя, поедая шоколадные пирожные, Люська, глядя на меня во все глаза, услышала историю «Тёзка».
***
Лёха был не робкого десятка: увлекался боксом, борьбой, имел разряд по стрельбе. С нервами у парня всегда был полный порядок. Студент-медик, он десятки раз побывал в анатомичке, и в отличие от многих одногруппников, которые закатывали глаза и падали в обморок, вел себя вполне достойно. Трупов не страшился, от вида крови не цепенел, а если говорить начистоту, Лёха вообще ничего и никого не боялся.
Но приключившаяся однажды с ним история лишний раз доказала, нет такого человека, которого невозможно было бы напугать.
Некоторое время назад Алексей переехал в новый район, поселившись на двенадцатом этаже серой многоэтажки. В подъезде было два лифта: грузовой и пассажирский, впрочем, последний практически всегда находился в неисправном состоянии, приходилось пользоваться грузовым.
В тот ноябрьский вечер Лёха возвращался из института