Не раз генерал видел, как тот или иной солдат попадал по всаднику мечом, но те отлетали, не причинив вреда. Не важно, куда попадало оружие. Максимум, что оно могло сделать – оставить легкую царапину. То же самое происходило и с его свитой. Звери нисколько не боялись сыплющихся со всех сторон ударов оружия, спокойно вырезая все вокруг себя. Только, в отличии от доспеха хозяина, на их телах не оставалось даже царапин.
Черный всадник вместе со свитой неумолимо приближались к лагерю, оставляя за собой шлейф из трупов. Рано или поздно, надеялся Одерам, их выносливость закончится, и сила иссякнет, но чем ближе они приближались, тем больше сомневался генерал. Наконец, один из солдат отлетел назад от сильного удара в грудь и перед вражеским генералом никого не осталось. Следом за ним расправились с остатками пехоты звери. Соединились с хозяином, хищно обойдя вокруг него пару раз и кровожадно поглядывая в сторону остатков армии.
Едва он сделал шаг вперед и оставшиеся войска дрогнули. Ужас произошедшего окончательно захватил их сердца и управлял телами. Лучники, а за ними маги и личная офицерская гвардия бросились в бегство. Чуть помедлив, словно теряясь в выборе, побежали и сами офицеры. Спустя пару минут напротив черного рыцаря остался только генерал Одерам. Поседевший и осунувшийся за какой-то час он продолжал неотрывно смотреть на спокойно приближающегося всадника.
Три зверя окружили генерала и стали ходить вокруг, словно голодные акулы. Тихи рык и встопорщившаяся шипами шкура предавала им еще больше жути, а если взглянуть на ощерившуюся в оскале пасть, то сердце не просто уходило в пятки, но и зарывалось в землю. Однако, Одерам продолжал стоять. Наконец, перед ним остановился вражеский генерал. Пару минут они смотрели друг другу в глаза. Вернее, тот смотрел в глаза Одераму, а Одерам – в узкую щель глухого шлема.
– Почему ты не сбежал? – раздался глухой голос из-под шлема, заставив Одерама вздрогнуть.
– Я генерал. Мне нельзя показывать страх.
Черный всадник шагнул ближе, медленным движением опустил капюшон, следом за ним снял шлем и лицо Одерама вытянулось. Перед ним стоял молодой человек. Лет двадцать-двадцать пять. Не больше! Он чуть наклонился вперед, пристально глядя ему в глаза.
– Вы умрете. Все! – равнодушно сказал он через минуту. – Однако, тебя я оставлю в живых, чтобы ты смог рассказать остальным за что умрете.
Генерал не заметил, что сделал молодой человек, но в следующее мгновение все вокруг потемнело