Джеймс кричит и барахтается, сражаясь с одеялом, пока ему не удается отделаться от него. Он швыряет его на пол. Лицо у него покраснело, руки сжаты в кулаки, он буквально взбешен.
Я начинаю смеяться, не в силах сдержать себя.
Джеймс так измучился, что слова у него вылетают по одному, когда он начинает говорить:
– Кенджи… сказал… что я тоже… имею право знать… про все то… что тут происходит. Кенджи… никогда не сердится… когда я… задаю ему вопросы. Он никогда меня не игнорирует. И никогда не вредничает, а ты такая вре-едина. И еще… мне не нравится… когда ты смеешься надо мной.
Тут он замолкает, и только, подняв на него взгляд, я вдруг замечаю, что по его щекам текут слезы.
– Эй, – обращаюсь я к нему, идя навстречу брату через всю комнату. – Эй, эй! – Я хватаю его за плечи и опускаюсь на одно колено. – Что тут случилось? Почему появились эти слезы? Что вообще происходит?
– Ты уходишь. – Джеймс начинает икать.
– Ну перестань, – вздыхаю я. – Ты и раньше знал об этом, помнишь? Помнишь, мы тогда еще долго разговаривали об этом?
– И тебя там убьют. – И снова икота.
Я удивленно приподнимаю брови:
– Я и не знал, что ты умеешь смотреть в будущее.
– Адди…
– Эй…
– Но я тебя ни при ком же не называю так, – возражает Джеймс, прежде чем я успеваю как-то отреагировать. – Я не знаю, почему ты так бесишься. Ты говорил, что тебе нравится, когда мамочка тебя так называла. А почему теперь мне нельзя?
Я снова вздыхаю, поднимаюсь на ноги, одновременно ероша ему волосы. Джеймс издает какой-то сдавленный звук и отдергивает голову.
– Что такое? – спрашиваю я. Подтягиваю штаны, чтобы пристегнуть еще одну кобуру с полуавтоматическим оружием под них. – Я уже давно солдат. И ты всегда знал, насколько это рискованно. Что же теперь такое произошло с тобой?
Джемс так долго молчит, что это не может оставаться незамеченным. Я поднимаю на него взгляд.
– Я хочу пойти с тобой, – говорит он, утирая нос дрожащей рукой. – Я тоже хочу сражаться.
Я каменею.
– Разговор окончен.
– Но Кенджи говорил…
– Мне сто раз плевать на то, что тебе говорил Кенджи! Ты всего-навсего десятилетний ребенок. И ты не будешь сражаться ни в какой войне. Я не пущу тебя ни на одно поле боя. Это понятно?
Джеймс молча смотрит на меня.
– Я спрашиваю: это понятно? – Я подхожу к нему и хватаю его за обе руки.
Он чуть вздрагивает и шепчет:
– Да.
– И не просто «да».
– Да, сэр. – Теперь он смотрит себе под ноги.
Я тяжело дышу, моя грудь взволнованно поднимается и опускается.
– Никогда больше, – уже тише говорю я, – мы с тобой не будем разговаривать на данную тему. Никогда.
– Хорошо, Адди.
Я только нервно сглатываю.
– Прости, Адди.
– Обувайся. – Я смотрю на стену. – Нам пора завтракать.
Глава 2
– Привет.
Возле