Тайси, или Девушка из сна. Виталий Лозович

прибыли на борт.

      Виталий осмотрел внимательней платье Тайси и нашёл, что оно очень ей идёт. Платье ещё больше подчёркивало фигуру девчонки, облегая как резиновое. Рукава платья были короткие, а верхняя часть спины была обнажена ровно настолько, насколько это было допустимо в дороге. Спрятав вагонные тапочки в чемодан, она достала ещё одни очаровательные босоножки-плетёнки, быстренько застегнула их, причесалась и, сев напротив Романова, забросила нога на ногу.

      – Я тебе нравлюсь? – спросила она.

      – Ноги только высоко не задирай, – ответил он.

      – Осуждаешь или ревнуешь?

      – Считаю это не особенно приличным.

      – А я перед всеми не задираю, – ответила она, как будто что-то напомнила.

      Виталий поймал себя на ночной мысли, что на теплоходе обстановка будет совсем иная, там будут отдельные каюты, санузлы с горячей водой… палубы, рестораны, бары и просто остановки в городах. А там лето, солнце, мужики поганые везде…

      – Кстати, я заметила, – продолжила Тайси, – что все творческие люди очень ревнивы.

      – Значит тебя тоже касается это чувство?

      – Ну-у, – потянула она слегка поведя носом в сторону, – как сказать.

      – Не было ещё такого человека? – иронично поинтересовался Романов, – чтоб заставил поревновать?

      – А тебя это не касается! – чуть наклонилась она вперёд, состроив ему прелестную мордашку.

      Романов не стал спорить, цокнул языком демонстративно и заключил:

      – Любишь ты, когда мужики с тебя глаз не сводят.

      – Так это все любят, – удивилась она мило и очень искренне. – Не все в этом признаются.

      Виталий промолчал, похоже, согласившись, а Тайси добавила:

      – У нас в «художке», в училище, девочка была. В прошлом послушница, потом к мирянам вернулась… Вот она говорила: «У человека два предназначения: либо мир восхищать, большой да маленький, либо богу служить… больше ничего нет. А тот, кто говорит, что ему на всё окружающее наплевать… Витасик, он этим и хочет к себе внимание привлечь. Ты-то сам любишь женщинам нравиться?

      – Мне не наплевать, конечно, – согласился с ней тот, – но я особенно не лезу в мир… со своими восхищениями».