Марина глядела на него холодным, немигающим взглядом. Взглядом, который отрезвил его во второй раз. Его невестка, жена его сына. Каким-то чудом она устроила ему визу, а теперь готова её порвать. Что с ним происходит? Он никак не мог вспомнить. Он только видел, как она держала визу обеими руками. Она хочет, чтобы он извинился перед Зиной. Хорошо, он извинится. Он вдруг почувствовал ужасную усталость, голова у него закружилась и он стал медленно опускаться. Дэвид успел поставить под него стул.
– Вы меня слышали, Григорий Львович? – повторила Марина.
– Да, – отозвался он глухим голосом.
– Я жду.
– Зина, прости меня, – сказал он тихо.
Зинаида Борисовна не в силах отвечать, заплакала и отвернулась. Марина протянула визу тестю.
– Спасибо, Мариночка, – сказал он.
Что-то в нем сломалось. Жизненная сила, блеск в глазах, стамина. Из вальяжного, самоуверенного мужчины он за несколько минут превратился в старика.
Представитель Израиля поблагодарил Марину и признался, что до последнего момента не мог ей поверить. Ведь у него самого есть невестка и он знает, какие отношения бывают между родственниками. Но её тестя действительно лучше было бы перевозить в клетке.
– Нет, – сказала Марина, глядя на Григория Львовича и с трудом сдерживая слёзы, – лучше было оставить его в Союзе.
Концерт
Сыграв коротенький этюд, Эмми встала, подождала пока затихнут аплодисменты, с большим достоинством поклонилась и направилась на место. Она была самой младшей в классе и поэтому отчётный концерт учеников своей студии Таня начала с неё. На Эмми было красивое розовое платье, родители долго подбирали его к сегодняшнему выступлению. Остальные исполнители тоже были в выходных костюмах. За несколько лет Таня приучила их к этому. Не сразу и с большим трудом, но всё-таки приучила.
Попав в Миннеаполис, Таня испытала шок. Это был типичный провинциальный американский город. Русские эмигранты, недавно приехавшие сюда, почему-то считали, что самая перспективная специальность для женщины – это помощник зубного врача. Таня, поддавшись стадному чувству, тоже решила пойти на курсы.
– Зачем, – удивился муж, когда она сказала ему об этом, – неужели тебе нравится ковыряться в чужих зубах?
– Конечно, нет, но сейчас нам главное выжить и я готова делать всё.
– Всё ты даже мне никогда не делала, – глядя на неё сквозь очки, сказал Дима.
– Если бы ты был миллионером, может и делала бы.
– Открой свою музыкальную школу, тогда ты и сама станешь миллионершей.
– Кому здесь нужна музыка, тут люди не думают об искусстве, а зубы есть у всех и лечить их должен каждый.
– Должен – да, но лечат только те, у кого есть страховка, к тому же оборудование в Америке первоклассное и пломбы не вылетают каждый год, как при бесплатной медицине. Что же касается искусства, то в одном