– Тише-тише, девочка моя, не все сразу. Легким нужно привыкнуть, – раздалось у самого уха.
Я послушно замерла, боясь даже вдох сделать, но поняла, что скоро лопну. Спустя несколько попыток боль начала проходить, и воздух уже не казался расплавленной лавой, сжигающей внутренности.
– Ты молодец! Сейчас мы откроем глаза и посмотрим на меня. Давай, не бойся. Можешь делать это медленно.
Быстро я не смогла бы при большом желании, но снова поверила тому, кто так ласково успокаивал.
Веки разлепились далеко не сразу, глаза защипало от неяркого, но все же света, а слезы полились с удвоенной силой. Поморгав, наконец, смогла сфокусировать взгляд перед собой. Белый потолок с кучей лампочек, сейчас слегка мерцающих, закрыло лицо человека. Скорее всего, мужчины, хотя разобрать, что под маской и очками из прозрачного стекла, похожими на те, что носят аквалангисты, разобрать сложно.
– Отлично! Ты меня видишь? Если да, моргни.
Моргаю. Кажется, на это мне понадобилось не меньше минуты.
– Замечательно!
Столь откровенная радость моим маленьким победам умиляла, но настораживала. Что, их эксперимент пошел не по плану, и они удивляются, что я смогла выжить? А опухоль? Боже, надеюсь, ее не забыли убрать?
Видимо, мои страх и замешательство были написаны на лице, потому что довольный до этого доктор подскочил ко мне и, проведя рукой в белой перчатке по лицу, вкрадчиво произнес:
– Все прошло очень хорошо, тебе больше нечего бояться! Вероника, – имя было произнесено практически с придыханием, как обращение к возлюбленной после долгой разлуки. – Сейчас проверим остальные функции, и ты сможешь попить. Я представляю, как тебя мучает жажда.
Да, безумно!
– Ты согласна потерпеть еще немного?
Моргнула.
– Моя сильная девочка!
Фамильярность показалась странной. Впрочем, скорее всего, ученые относятся так нежно ко всем «подопытным». В конце концов, от нашего состояния и самочувствия фактически зависит результат эксперимента. А, если представить, что пациенты должны находиться под контролем почти круглосуточно, наверняка мы стали для них почти родными.
Следующие несколько часов показались настоящим адом! Меня пытали так разнообразно, что знаменитый Ганнибал позеленел бы от зависти к современным изуверам. Нет, иглы под ногти никто не загонял. Просто оказалось, что такие элементарные для любого нормального человека вещи вроде сидеть-стоять-говорить для меня оказались на грани подвига. Сказать, что тело болело при каждом движении – скромно промолчать. Обычное сжатие пальцев в кулак вызвало настоящий крик, которым я тут же захлебнулась и снова захрипела. Заботливый