– Мы ведем свой репортаж из обычного московского дворика. Перед нами дом номер четырнадцать, жильцы которого вот уже пять лет не выходят на свои балконы, потому что те находятся в аварийном состоянии.
– Слушайте, здесь телевидение! – Настя толкнула Геракла локтем в бок. – Может быть, попробуем заинтересовать их киднепингом?
– А кто это? – с интересом спросил тот.
– Это не «кто», а похищение людей, – объяснила Настя, пристально глядя на оператора.
Тем временем телевизионщики втащили в палисадник потеющего толстячка в костюме и галстуке.
– За разъяснениями мы обратились к Николаю Николаевичу Бобрянцу, главному специалисту…
Вокруг съемочной группы тем временем стал собираться народ. Подтянулись игроки в домино, припозднившиеся старушки, караулившие подступы к своим подъездам, группы подростков с пивом и просто праздношатающиеся личности. Настя и Геракл, сами не заметив как, оказались в довольно густой толпе.
– Коррозия, происходящая из-за колебаний погоды, – тонким голосом говорил Бобрянец, переминаясь с ноги на ногу, – способствует разрушению арматуры. Только за одну зиму температура воздуха переходит через ноль более ста раз.
На первом этаже позади потеющего Бобрянца распахнулось окно, в котором появилась голова изумленной старухи.
– Чавой-то тут такое? – крикнула она своим товаркам, толпящимся возле палисадника.
– «Новости» снимают! – пояснил кто-то из толпы. – В телевизор попадешь.
Бобрянец закончил выступление и теперь, когда камера перестала пугать его, вытирал лоб огромным клетчатым платком.
– Граждане! – неожиданно звонким голосом крикнула Настя. – Вы знаете, кто живет на втором этаже? Вот в этом подъезде в квартире справа?
– Гомики! – ответил мужчина, одетый в тренировочный костюм и черные ботинки с пряжками.
– Может быть, журналистам будет интересно узнать, что они сегодня унесли с Тверского бульвара человека!
– Журналисты? – ахнул кто-то из толпы. – Креста на них нет!
Журналисты тем временем пытались снять общий план, радуясь оживлению в массовке.
– Правильно, как Ленин помер, так они стали церкви ломать! – коварным голосом заметила какая-то бабка, сноровисто лузгавшая семечки.
– Ленин-то здесь при чем? – спросил раздраженным тоном учительского вида молодой человек с круглым значком: «Внук Брежнева – надежда нации».
– Божественное возвращается в наш мир! – громко заявил мужик с перебитым носом. У него был дурной глаз и спина размером с дверцу холодильника. – Если вы не против, я прочту об этом стихи собственного сочинения.
Он перепрыгнул через низкую загородку и встал посреди вытоптанной корреспондентом