Алёна поправила очки и хмыкнула. Ей совсем не было страшно, и она точно не понимала моих чувств. Или это не так?
– На перемене пойдем в столовую? Перекусим. Туда обычно наши не суются, булки нашему классу не продают больше.
А может и понимала, поэтому решила помочь и увести отсюда. Я была ей безумно благодарна, хоть и сидела молчком: вросла в стул, закрылась ладонью, сжала в руках ручку и стиснула зубы. Ничего не изменилось – я поняла это. Все осталось в точности как прежде. Люди, места, мысли. Старые обиды. А может, стало хуже. Он не изменился. От него можно ждать чего угодно, а они всегда ему помогут.
Я пропала.
Время замерло. Тетрадь пустовала, хотя наверняка материала дали мама не горюй. Алёна пару раз выходила к доске, писала непонятные закорючки, скрипела мелом и что-то объясняла. Информация пролетала мимо, совершенно не задерживаясь в голове. Я будто зависла в параллельном пространстве, не воспринимая ничего вокруг.
Наконец, со звонком, одноклассники засобирались, встали и медленным потоком вышли из кабинета. Меня унесло вместе с ними, а затем кто-то цепко схватил меня за руку и потянул по узкому темному коридору.
Мы спустились в столовую, где толпился народ. Младшеклассники ссорились у прилавка со вкусными булочками, старшие нагло пролезали вперед и посмеивались. Послышался звон стекла. Кто-то разбил тарелку. Алёна вздохнула.
– Здесь часто такое случается. Скоро наша школа разорится на посуде.
Я собрала себя в кучу и немного расслабилась. Никого из них рядом не было. Алёна отдала деньги и попросила принести два пирожка с малиновым конфитюром и два стакана мультифруктового сока. Мы сели у окна, в конце длинного стола.
– Чувствую, интересненькая история, да? – Алёна скинула с плеча рюкзак и выжидающе на меня посмотрела.
– Ты ее не знаешь и лучше не узнавай.
– Это только делает ее еще интереснее. Расскажешь?
– Может быть, когда-нибудь расскажу.
Я совсем не знала ее, с чего так слепо доверять? Я же не дура.
– Когда-нибудь – понятие растяжимое. Я все равно узнаю. Думаю, мне есть от кого. – Она хохотнула, а затем повернулась в сторону шумной очереди.
Я проследила за ее взглядом и остолбенела. Кто-то знакомый шел к нам с пирожками и стаканчиками сока. Парень, не особо высокий, сероглазый, с темными, слегка вьющимися волосами. Уверенная походка, прихрамывание на левую ногу и длинный вертикальный шрам на ключице – я его помнила. В детстве, в драке с Лешкой, ему рассекли кожу ключами от квартиры; остался рваный след. Женя. Я подорвалась с места, но Алёна как-то удивительно добродушно улыбнулась ему.
– Садись. Насть, подвинься. Знакомьтесь…
– Давно не виделись.
Сказать, что Женька удивился, значит ничего не сказать. Он остановился напротив и неотрывно смотрел на меня, но… не так, как другие. Казалось, он неожиданно встретил старого если не друга, то хорошего знакомого.
– Давно. – Я недоумевала, почему