– Роберт Эддингтон?.. – подсказываю я. Сэл шипит на меня, как кобра, будто я вторглась в сверхсекретную базу Пентагона.
– Тише ты! Я ничего о нем не знаю, – шепчет она, – ну, кроме неподтвержденных слухов.
– Каких еще слухов? – Я напрягаюсь.
– Ну… что он спит с дочерью владельца банка.
Что?
– Банка? – Меня словно книгой прихлопнули.
– Нижнего.
«Напротив которого он паркуется», – мысленно сопоставляю я, искусно изображая безразличие.
Рыжая и не подозревает, что ее безобидные сплетни разожгли в моем желудке костер и вызвали несварение.
Весь путь от работы до дома я прозанималась самоедством.
Спит-с-дочерью-владельца-банка!
Спит-с-дочерью-владельца-банка!
В моем организме не осталось места, куда бы не проникла эта пресловутая фраза. Мозг превратился в гигантский знак вопроса, мне столько нужно узнать!
Что еще за дочка?
У них серьезно?
Они влюблены?
Ох, лучше бы Сэл помалкивала! Кто ее за язык тянул?!
Я не просила делать доклад на тему потенциальных шлюх нашего директора!
Выбрасываю недоеденный сэндвич в мусорку и несусь к ноутбуку.
Меня с детства учили, что любопытство – опаснейший из пороков, и если уж ты идешь у него на поводу, то потом не жалуйся. Нет нужды говорить, что я так и не вынесла из этого урока.
Вбиваю в поисковик название банка и получаю ссылку на нужный сайт.
Банкира зовут Джон Александер, ему 55 лет, родом из Нью-Джерси, вдовец.
Ого. Листаю ниже.
Джон Александер с дочерью Жаклин на благотворительном вечере.
Жаклин? Как претенциозно…
Развернув фото во весь экран, я непроизвольно роняю челюсть.
Вот она, предполагаемая любовница мистера «сраного бабника» Эддингтона – шикарная голубоглазая блондинка с точеной фигуркой! Ей года двадцать три, не больше, и у нее роскошная зона декольте. Да, есть на что посмотреть… в отличие от… – машинально прикладываю ладони к своей груди. Там примерно четвертая часть того, что спрятано в лифчике Жаклин.
И где он только находит этих Барби?
Желудок сводит от спазма, я кривлюсь и делаю глубокий вдох. Ну что, мисс Марпл, допрыгалась? Потешила свое любопытство?!
Переставляю ноутбук на соседнюю подушку и забираюсь под одеяло. Сэндвич с тунцом так и норовит выскочить наружу, вдобавок голову сдавила мигрень. По ходу, я перенервничала.
За сутки со мной произошло больше, чем за все время пребывания в Нью-Йорке! Пьяный ночной гость, постыдное падение, обед с красавцем и неприятное известие о сопернице. О господи, я что, действительно подумала «соперница»? Должно быть, я спятила!
Поворачиваюсь на бок, сворачиваюсь калачиком и внезапно вспоминаю о маме. Наверное, она испытывала нечто похожее, когда узнала о любовнице отца. Он ведь тоже не смог устоять перед эффектной внешностью…
Я накрываюсь одеялом, закрываю глаза и долго дожидаюсь