– Чем интересуешься ты? – осторожно спросила Ольга Васильевна девочку.
– Я люблю стихи.
– А что именно?
Тут Гули стала наизусть читать «Кавказского пленника». Ольга Васильевна и Валентин явно не ожидали такого от девушки из далекого кишлака.
Он поехал ее проводить. Местный автобус целый час натужно ревел мотором на старых улицах Ташкента, пока доехал до райцентра. Потом почти час по степной дороге с бескрайними хлопковыми и зерновыми полями до кишлаков. Теплый воздух быстро остывал, за бескрайними полями исчезал красный шар солнца. По дороге он узнал, что отец девушки пропал без вести в сорок первом. Ее, трех сестер и двух братьев воспитывают мама и дед. Ей шестнадцать, и она старшая. Семья жила в маленьком глинобитном доме с одной большой комнатой. Спали на деревянных топчанах, накрытых незатейливыми ковриками. Гули училась в поселковой школе, где преподавал пожилой литературовед, сосланный из Ленинграда в начале тридцатых.
– Так вот откуда твой русский и любовь к поэзии!
– В какой-то степени.
Остаток пути они читали друг другу стихи, кто что помнил. Валентин часто сбивался, тогда Гули продолжала забытую им строку. У нее была феноменальная память. Домой Валька возвращался под ярким светом луны и россыпями звезд. Такими яркими и красивыми он видел их только там. Все небо разрезал загадочный и многоцветный пояс Млечного Пути. Вид южного звездного неба, сиявшего светом загадочных миров, завораживал.
Однажды после занятий он помогал завхозу консерватории, однорукому фронтовому инвалиду Захарычу, разбирать старые инструменты, привезенные из Ленинграда. Среди запыленных контрабасов и виолончелей, большая часть из которых хранилась без футляров, в дальнем углу между альтов лежал футляр классической гитары. Открыв его, Валентин с изумлением обнаружил прекрасный испанский инструмент. Клеймо с автографом мастера внутри мензуры на задней деке. Валька много раз слышал игру на гитаре по радио. Незадолго до войны он с родителями был в капелле на концерте московского гитариста Иванова-Крамского. Звуки испанского инструмента заинтересовали юного музыканта.
Все струны были на месте, в кармане футляра хранился комплект запасных.
– Что это за гитара, откуда она здесь? – спросил он у Захарыча.
– Это инструмент одного нашего бывшего педагога…
– Почему бывшего?
– Был до войны в консерватории такой Эдуард Арнольдович Бергер. Хороший был музыкант. Великолепно играл и на скрипке, и на гитаре. Хотел даже свой класс гитары открывать, но не сложилось. Шпионом немецким оказался. Забрали его в тридцать девятом. Сгинул, короче. А гитара его осталась.
– Захарыч, как же так: в консерватории работал, хороший музыкант