Ввиду сомнения в идентичности и интересу к появлению человека на свет, вероятно, объяснения матери и демонстрация ею рук с черноватыми чешуйками эпидермиса могли вызвать у Фрейда не только тревогу, но и переживание того, что его жизнь в руках матери, предстающей подобно Клото на картине Гойи, держащей в руках маленького человечка, связанного по рукам ею самой. Судьбу, ожидающую этого человека, хранит Атропа, судьба неотвратима, поскольку «ты обязан Природе смертью». Вполне возможно, что если бы Фрейд не создал этот сон, он бы страдал тогда от поражения в каком-нибудь органе.
Это критически важный вопрос в дерматологической клинической практике, так как ответ на него может объяснить тревогу, столь обычную почти для всех людей, связанную с потерей чешуек эпидермиса. Эта тревога может быть связана не столько с «заимствованным» значением некоего уравнивания потерянной кожи с фекалиями или с любым другим догенитальным объектом, сколько с более верным значением, согласно которому качество отслаивания и падения, статус сброшенной кожи как «утраченного объекта» плюс подразумеваемая биологическая реальность (последний слой кожи образован мертвыми клетками) придают чешуйкам значение объекта влечения с тем же символическим и эрогенным уровнем фекалий, груди или мочи.
Вот вопрос, который наполнял тревогой пациентку, страдающую псориазом: она дошла до отчаяния, когда заметила, что колония муравьев обосновалась в ее ванной комнате, муравьи питались чешуйками эпидермиса, она обмерла. Ей представилось, будто она смотрит на то, как насекомые пожирают ее тело, – чешуйки эпидермиса воспринимались ею как своего рода «останки».
Другой пациент испытал приступ тревоги и плача, когда зашел в кабинет (где он три раза в неделю посещал сеансы фототерапии) и увидел чешуйки эпидермиса на полу, – свидетельство того, что до него здесь был другой пациент. Медсестра, которая обычно присматривала за ним, в тот день отсутствовала, поэтому тревога его и жалоба на неряшливость замещавшей медсестры сначала интерпретировались как реакция на отвержение – его расстроило отсутствие медсестры-матери, которая всегда присматривала за ним. Пациент упорно отрицал влияние на него этого факта, приписывая мучительное травматическое воздействие самим чешуйкам эпидермиса. К всеобщему удивлению, на следующую сессию он пришел с сильнейшим конъюнктивитом, появление которого он связывал с созерцанием чешуек эпидермиса. Когда же, наконец, было признано, что, по-видимому, в чешуйках эпидермиса, действительно было