– Ты заметила, как он похож на Артура Миллера? – радостно прошептала Франси.
– А кто такой Артур Миллер?
– Новый парень Мэрилин Монро. Ну, драматург. Ему только очков не хватает. Тогда бы еще больше был похож.
Франси наклонила голову и прищурилась.
– Наверное, это можно устроить. И еще твидовый костюм. Интересно, умеет ли он танцевать? Если нет, придется его научить.
Она разлеглась, расправив пальцы поверх купальной шапочки, чтобы солнечные лучи проникали повсюду. По мнению Франси, загар должен быть равномерным, а поскольку носиться вокруг, занимаясь спортом, она терпеть не могла, самым надежным было лежать неподвижно, уподобившись селедке с растопыренными плавниками. У самой Вероники присутствовал рыжий пигмент, поэтому она скорее покрывалась веснушками, чем загаром. Ей приходилось либо малодушно скрывать кожу под одеждой, либо самой скрываться в тени.
Бу уже успел зайти в воду по пояс. Яркие солнечные лучи отражались в волнах, издалека было трудно даже различить, где небо, а где – море. Наконец ей удалось снова приметить его как раз в тот момент, когда он нырнул, рассекая водную гладь. От вида его мокрого торса, вынырнувшего из воды, у Вероники засосало под ложечкой. Но потом Бу вновь нырнул и скрылся из вида.
Сэльве прикрепил к багажникам всех велосипедов небольшие деревянные таблички и написал на них витиеватыми черными буквами: «пансионат Мирамар». Когда Вероника была помладше, она часто украдкой обматывала вокруг руля скакалку, притворяясь, что велосипед – это лошадь, хотя, конечно, к тому времени из подобных игр ей полагалось бы уже вырасти. Лошадку звали Бланка. Или Фрида. Или Демон – имена менялись день ото дня, по настроению. Чаще всего Вероника представляла себе неуправляемого и дикого чистокровного скакуна, которого лишь она одна в состоянии приручить. Иногда, демонстрируя свой норов, он опрокидывал наездницу в канаву, но она отряхивала грязь с коленок и возвращалась в седло. Чтобы обучить манерам диких лошадей, нужно время. С этим следовало считаться.
В этот раз она взяла старого Монарха и поехала на вечернюю прогулку в сторону Люкан. Дорогу с обеих сторон обрамляли канавы, заросшие иван-чаем, дягилем и кустами ежевики. На огороженных пастбищах гуляли настоящие лошади, подремывая в тени дубовой поросли и отмахиваясь хвостами от мух. У лошадей были густые, нестриженые гривы. Веронике особенно нравились белые кони, напоминавшие сказочных скакунов. Где-то на выгоне паслись коровы, моргавшие тяжелыми коричневыми веками. Что скрывалось дальше, за лугами, она не знала. Казалось, они тянулись бесконечно.
Сигне как-то рассказывала об одном местном жителе, устроившем на свой день рождения оригинальную вечеринку. Он пригласил гостей к рассвету и накрыл длинный стол на лугу. А сам не