Мир до начала времен. Александр Михайловский

сразу же в его священном походе против мирового коммунизма к Гитлеру присоединится ваш придурочный дуче. Война продлится четыре года, унесет почти пятьдесят миллионов жизней, и закончится полным и безоговорочным поражением наших врагов. В результате наша армия возьмет Берлин штурмом и Гитлер сожрет яд в своем бункере, лишь бы не сдаться нам живым. Что касается вашего Муссолини, то народ Италии восстанет, поймает своего мучителя и вместе с его любовницей Кларой Петаччи повесит за ноги на уличных фонарях. Именно на основании этих фактов у нас принято считать итальянцев небезнадежными, а немцев – не стоящими усилий на их перевоспитание. Впрочем, если к нам попадет немец, и при этом успеет сдаться в плен быстрей, чем мы его убьем, то и у него тоже будет шанс продолжить свое бренное существование, но только в ипостаси монаха падре Бонифация…

      – А вы, синьор Орлов, сюда из какого времени провалились? – как будто пытаясь перебить послевкусие от моих слов, быстро спросил Гвидо Белло. – Ведь умному человеку понятно, что вы совершенно не похожи на современных русских большевиков. Те тугодумны и очень неуклюжи, а вы очень быстро принимаете решения и действуете с такой же молниеносной быстротой.

      – Мы не провалились, а добровольно эмигрировали в Каменный век из две тысячи десятого года, – ответил я. – Наша группа была единственной, кого в доисторическое прошлое заманивала возможность начать жизнь с чистого листа, а всех остальных, вроде вас, грубо ловили, будто бабочек сачком, и сбрасывали к нам сюда. Впрочем, об этом мы поговорим с вами позже, если на то будут основания. Вы что, думаете, я тут перед вами от скуки распинаюсь, разговоры разговариваю? Совсем нет. Темпоральная ловушка, как и ладья Харона, обратно не перевозит. Вы все здесь навсегда, и плен ваш совершенно особого рода. Или вы станете полноправными членами нашего общества, разделяя его цели и задачи, или совершите какую-нибудь фатальную ошибку, после чего ваш труп отправится в реку, а голова на пику. Долгое хранение человеческого балласта тут не приветствуется, ибо это влечет за собой риск возникновения заговоров обиженных. Задумайтесь об этом, господа офицеры. Мы готовы принять любого, невзирая на происхождение, но этот любой должен научиться разделять наше мировоззрение.

      Ага, притихли и задумались: кто-то испуганно, кто-то с сомнением. Ну а я совершенно не представляю, что теперь делать с этими итальянцами… Скинул Посредник в прикупе такое, на что глаза бы мои не глядели. Единственный ценный человек в этой офицерской команде – лейтенант Гвидо Белло, заступавшийся за своего человека, пока остальные офицеры помалкивали в тряпочку. И, кроме того, он старший механик лодки – а значит, ценный технический специалист, хотя я пока не представляю, как эти его знания можно будет использовать. Но, кроме Посредника, никто не знает, что упадет на наши головы в следующий раз. Быть может этот Гвидо Белло – составная часть общего паззла, а быть может, и нет. И даже среди офицеров (особенно тех, кто по технической части) могут быть тайные сторонники