Жизнь сердца. Галина Ожиганова

представляет собой, на наш взгляд, один из аспектов творческой мотивации. Другие ее составляющие связаны с радостными чувствами, вызываемыми процессом творчества, поглощенностью творчеством и бескорыстием творческой деятельности.

      Отметим, что В. В. Розанов выделял разные составляющие творческой мотивации, например, внутреннюю потребность в творческой деятельности. Он писал: «Литературу я чувствую как „мой дом“. Никакого представления, что я „должен“ что-нибудь в ней, что от меня чего-то ожидают» (там же, с. 334). В. В. Розанов также говорил о наслаждении и поглощенности творчеством, бескорыстии: «Вся жизнь моя была тяжела… Одно утешение было в писательстве. Вот отчего я постоянно писал» (там же, с. 477).

      Анализируя творчество В. С. Соловьева, В. В. Розанов трактовал «демонические явления», описанные знаменитым мыслителем в его произведениях («Черти морские меня полюбили» и пр.), как отражение его внутренней сущности. «Он весь был блестящий, холодный, стальной (поразительный стальной смех у него, – кажется, Толстой выразился: ужасный смех Соловьева)… Может быть, в нем было «божественное» (как он претендовал) или – по моему определению – глубоко демоническое, именно преисподнее: но ничего или очень мало в нем было человеческого», – характеризовал В. С. Соловьева В. В. Розанов (Николюкин, 2001, с. 178).

      В. В. Розанов полагал, что В. С. Соловьев в своем творчестве не смог достичь полного самовыражения из-за гордыни: «Загадочна и глубока его тоска; то, о чем он молчал. А слова, написанное – все самая обыкновенная журналистика… Он нес перед собой свою гордость. И она была – ничто. Лучшее в себе (грусть) – он о ней промолчал» (Николюкин, 2001, с. 154). Стремление художника к самовыражению – направляющий вектор всего творческого процесса, и В. С. Соловьев не мог этого избежать. Он пытался излить свои чувства и мысли, прибегая к поэтическому жанру. Розанов отмечал, что Соловьев писал стихи, потому что «в отчетливой прозе не мог всего себя выразить» (Розанов, 1900).