В 1966 году Р. Рескола опубликовал результаты исследования, в котором показал, что в ситуации не прямого, а обратного обусловливания, в случае отсутствия связи между стимулом и сигналом формируется специфический феномен, связанный с негативным научением, характеризующийся также негативными эмоциональными последствиями – возникновением состояния беспомощности (Хегенхан, Олсон, 2006). В 1967 году М. Селигман и С. Майер опубликовали результаты эксперимента на животных, целью которого было проверить, можно ли сформировать опыт беспомощности экспериментально. Затем в многочисленных исследованиях было выявлено наличие и возможность экспериментального формирования этого феномена у людей (Hanusa, Shulz, 1977; Hiroto, Seligman, 1974; Maier, Seligman, 2016; Seligman, 1972, 1975, 2002; Seligman, Isaacowitz, 2000; и др.). В результате были получены данные, близкие данным первых экспериментов М. Селигмана (Hiroto, Seligman, 1974). Было показано, что выученная беспомощность возникает при переживании неподконтрольности человеку происходящего с ним и безрезультатности усилий, направленных на изменение этих событий (Maier, Seligman, 2016).
Довольно рано М. Селигман отходит от чисто бихевиористской трактовки феномена выученной беспомощности. Уже в его ранних исследованиях было показано, что формирование «беспомощности» у человека зависит не только от неконтролируемости ситуации, но и от его установок, субъективной оценки и интерпретации им стрессогенной ситуации (Hiroto, Seligman, 1975). Нетрудно заметить, что М. Селигман использует представления Р. Лазаруса о когнитивной оценке угрозы, а также работы Б. Вайнера, в которых еще в начале 1970-х годов было показано, что от интерпретации переживаемой неудачи зависит настойчивость субъекта по ее преодолению (Weiner et al., 1971). М. Селигман с соавт. использовали эти взгляды при объяснении того, почему у одних людей возникает беспомощность, а других не возникает. Это зависит от присущего субъекту стиля интерпретиции событий: у одних он оптимистический, а у других пессимистический (Зелигман, 1997; Abrahamson, Seligman, Teasdale, 1978).
Дальнейшие исследования показали, что опыт беспомощности всегда ассоциирован с изменениями в мотивационной, когнитивной и эмоциональной сферах. Мотивационные изменения проявляются в нежелании сопротивляться негативным событиям, в неспособности действовать, активно вмешиваясь в ситуацию. Когнитивные – в неспособности впоследствии обучаться тому, что затронуто опытом беспомощности, а также в пробелах в знаниях и нарушениях памяти на эти события. Испытуемые со сформированной выученной беспомощностью тратили больше времени на решение когнитивных задач и на поиск выхода из ситуации, ассоциированной с ситуацией беспомощности (Seligman, Schulman, 1986). Эмоциональные изменения выступают в виде тревоги, фрустрации и стойкой эмоциональной напряженности, а также в подавленном или даже депрессивном состоянии, возникающем из-за бесплодности собственных действий (Зелигман, 1997; Hiroto, 1974; Sullivan, Liu, Corwin, 2012; Varela et al., 2011; и др.).
Очевидно, что обозначенные тезисы имеют прямое отношение к проблеме саморегуляции и РЭ.
Дальнейшие