Восемь сказок про Михаила Барышникова. Марис Фрицевич Друва

он говорил. А еще Шперлинг сказал, что она не ходит как типичная балерина, а движется как соблазнительница, устоять перед обаянием которой мужчины не в силах. Посетители кафе начали обращать внимание на Шперлинга, вслушиваться в его слова. Ведь звучало имя Рейли! «Он реально спятил! –  снова подумал Барышников. – Его сейчас увезут из-за этой болтовни о Рейли!»  Барышников уже понял, что опоздал на первую, вторую и опоздает даже на третью встречу, но всё-таки продолжал слушать Шперлинга.

      – Миша, мы гениальный курс! – воскликнул в перерыве своей бурной лекции Шперлинг.  – Тарковский продолжает думать об Андрее Рублёве, я – о Есенине, и мы оба своего добьемся!

       Рома ещё рассказывал о длинном-длинном шарфе, случайно задушившем Айседору Дункан, и о том, как после смерти балерины Есенин покончил жизнь самоубийством…. Прощаясь, Шперлинг ни о чём не спросил Барышникова, даже о его согласии на роль Есенина. Всё казалось само собой разумеющимся. Шперлинг был уверен в себе, ведь только последний безумец мог бы отказаться от роли Есенина и сотрудничества с самой Джоан Рейли, если это ему предлагал не кто иной, как Рома Шперлинг. Барышников смотрел, как по Невскому проспекту в сторону Зимнего дворца направляется высокий, сутулый человек, уставший, будто совершил непосильный труд. Михаилу почему-то стало нестерпимо жаль его. Потому ли, что он угадал совокупность гениальности и безумия в одном человеке, имя которого Рома Шперлинг?  Тогда Барышников ещё не знал, как его удивит встреча с Джоан Рейли в октябре 1975-го года в Торонто, когда её первым вопросом сразу после знакомства будет: «Не у вас ли в России живёт такой Рома Шперлинг?»

      Шперлинг многого добился в создании фильма «Есенин». «Мосфильм» дал добро на участие в съемках Михаила Барышникова. Наверное, и конечный результат был бы успешно достигнут, если бы не подошли к тому моменту, когда необходимо было назвать актрису на роль Айседоры Дункан. Больше тянуть было нельзя. А упоминание и даже мысль о Джоан Рейли, о том, что она может приехать на сьёмки, вызывали шок и болезненные симптомы у всех высших чинов советского правительства, и не только.

       «Пока только двое участников», – подумал Барышников, стоя в открытых дверях ресторана 5 марта 1974-го года. И вдруг его охватило странное чувство беспокойства и волнения. С чего бы? Барышников посмотрел на часы, с утра он делал это уже многократно. «Через 29 часов и 45 минут я должен быть в Нью-Йорке. Это тоже будет гостиница, только называться она будет «Roger Smith» А сегодня вечером, в семь, около Кировского театра мы с труппой сядем в автобус и поедем в аэропорт», – снова подумал он.