– Галя, – мне многое нужно сказать тебе! – взволнованно вымолвил Освальд Сергеевич, – Я так долго и безуспешно искал тебя, что уже отчаялся, давай выйдем наружу и поговорим, я не могу больше ни секунды здесь находится.
– Правда? Ты искал меня? Зачем? Куда ты хочешь увести меня? Что ты мне можешь дать? Ты стал профессором? У тебя наконец появилась машина или ты по-прежнему передвигаешься на трамвае?
Жестокие вопросы неожиданной болью отозвались в сердце Освальда Сергеевича. В памяти всплыл баннер над поликлиникой:
«ГЛЕБ СТАЛ ЖЕНЩИНОЙ – ЧЕГО ДОБИЛСЯ ТЫ?!»
Галя заметила внезапную перемену в лице Освальда Сергеевича и неожиданно смягчилась:
– Ладно, прости, ты такой же нервный, каким я тебя помню в юности. Настоящий Орфей. Прости. У тебя кто-то есть? Ты нашел себе женщину, которая могла бы прощать твои глупости и ценить высокопарные речи?
– Да, я женат – язык Освальда Сергеевича налился каменной тяжестью.
– И как же зовут твою Эвридику?
– Галина!
– Бог мой, как оригинально, ты неисправимый романтик – Галя рассмеялась, и этот смех был хуже всего.
– Хорошо, прости меня еще раз, милый. Давай поступим так: ты выйдешь, а через какое-то время я выйду за тобой следом, только прошу тебя не оглядывайся, иначе все испортишь. Я не хочу, чтобы Александр Владимирович понял, что я ухожу, ты понял? Я не хочу, чтобы он понял, что я ухожу с тобой навсегда! Не оглядывайся! Мы переедем мост и тогда я твоя, только тогда!
Освальд Сергеевич как можно незаметней поднялся с места и на носках вышел в коридор. Одетые в неверном порядке носки давили на ступни и поскрипывали. Тенью Освальд Сергеевич проскользнул мимо Семиполосникова, и почти бегом спустился по улице к остановке трамвая. Ему показалось, что он слышит шаги за спиной, но он не решался оглянуться, чтобы не нарушить данное Галине слово.
– Что же я скажу жене? – лихорадочно думал Освальд Сергеевич, – Как объясню появление в доме другой женщины? Это не собака, она выгонит меня из дома, где я буду жить? Нет-нет, она добрая, она все поймет, мы объяснимся и все уладится. Как все уладится Освальду Сергеевичу не хотелось думать, сейчас это было не важно, ему хотелось вернуться в то время, когда Галя была его единственной и любимой женой, с которой они бродили вечерами по набережной взяв друг друга за руки.
– Мы обвенчаемся, мы непременно обвенчаемся, – бредил наяву Освальд Сергеевич, – прямо здесь, сейчас же, в планетарии!
На остановке было пустынно. Кроме Освальда Сергеевича стояла всего одна девочка в боксерских трусах, лицо которой показалось ему знакомым, но он решил не приглядываться, чтобы не отвлекаться от своих важных мыслей. Девочка же, напротив, разглядывала Освальда Сергеевича в упор, не скрывая своего любопытства.
Подошел