Хотя протесты против грязи начались. Но со стороны кого? В первую очередь, со стороны тех, чье рыльце было в пушку больше всех. Баллотируется в депутаты некий судимый Иванов и первым делом заявляет, что он «за чистые выборы» и что негодяи «льют против него грязь». Это начало давать эффект. Не всякие там конференции по «белому пиару», и не этические кодексы, а банальный закон спроса и предложения стал переламывать ситуацию. Предложение грязи стало слишком большим, и поэтому она обесценилась.
В начале 90-ых одна листовка могла решить судьбу кампании. Сейчас за кампанию их выпадало до десятка. Кому верить? Это стало главным вопросом. Отсюда возникла изощренность компромат-технологий. Вместо листовок стали выходить компромат-газеты (газете верят больше) или ксерокопии газет, фальшивые ксерокопии газет, письма, написанные от руки и прочее. Одним словом, делалось все, чтобы увеличить доверие. Выросли в цене легальные СМИ. Если в начале 90-ых скорее верили листовки, чем газете, а еще меньше ТВ, то сейчас все полностью поменялось. И олигархи стали создавать медиа-холдинги и, конечно, их использовать. Вспомним «Связьинвест» или «дело Мабетеска» или выборы в Госдуму декабря 1999 года. Пожалуй, это была кульминация «грязи», предел, после которого должно было наступить отторжение. И оно наступило. И им стали пользоваться.
Прививки и провокации.
Именно в 2000 году мы с группами товарищей имели возможность наблюдать и сами вели несколько успешных кампаний, где кандидат выигрывал именно за счет того и только за счет того, что против него работали грязно его соперники, либо его друзья. В начале 2000 года на довыборах в Госдуму победил человек, который почти весь срок отсутствовал на сессиях, женился на бомжихе, чтобы получить прописку, во время пьянки с проститутками в бане напал с топором на сторожа, устроил пьяный дебош в самолете, дружил с известной ОПГ и прочее. Все это было озвучено и не через подметные