В прекрасном стихотворении Роберт Гернхардт (1987) перечисляет целый спектр взаимодействий со своим телом-спутником, которое воспринимается как упрямый партнер-антагонист.
Семь раз мое тело
Мое тело – вещь без защиты,
хорошо, у него есть я.
Со мной оно в меру упитанно,
Укутано в гору тряпья.
Телу со мной привольно,
хлеб даю ему и вино.
Но вечно оно недовольно,
и в конце плюется оно.
Мое тело мне непослушно,
у нас с ним полный раздрай.
Я к искусству неравнодушен,
ему тел чужих подавай.
Тело творит помои,
ногти, волосы, кал и пот.
Я стригу его, я его мою,
ноги, голову, спину, живот.
Мое тело совсем сумасбродно,
оно жадность, похоть и лень.
Постоянно приходит в негодность,
я чиню его изо дня в день.
Тело мне «спасибо» не скажет
и порой причиняет мне боль.
Для него по горам я лажу,
Окунаюсь в морскую соль.
Мое тело асоциально.
Не для него болтовня.
Я жизнь для него проживаю,
Оно убивает меня.
В интервью газете Süddeutsche Zeitung 30 октября 2008 года известный молодой пианист Ланг Ланг говорит о своих пальцах, столь значимых для него, как о партнерах и друзьях.
«У меня нет любимых пальцев».
Пианист Ланг Ланг о своих десяти лучших друзьях
Ваши пальцы начинают двигаться сами по себе, когда вы слышите пианино в записи?
Всегда! И наоборот, если бы я сейчас застучал пальцами по этому журнальному столику, будто я за пианино, я бы тут же услышал звук пианино в голове.
Какой у вас любимый палец?
Нет такого. Любой профессиональный музыкант должен стремиться к тому, чтобы развить соразмерные возможности у всех пальцев. Три первых всегда самые сильные. Безымянные пальцы и мизинцы – более слабые братья, которых нужно тренировать. <…>
Ваши пальцы могут исполнять сложные вещи самостоятельно, без контроля со стороны мозга?
В принципе вполне возможно думать о чем-то другом во время музицирования, но это очень опасно. Потому что произведение, исполненное будто в коме, ничего не стоит. Каждую ноту нужно исполнять сознательно.
Это возможно даже при высоком темпе исполнения?
И здесь тоже нужно использовать мозг, иначе человек становится машиной. Пианист должен пробуждать каждую ноту к жизни, а при высоком темпе нужно особенно быстро мыслить. Очень редко со мной случается такое, что мозг не поспевает за пальцами и они продолжают играть самостоятельно.