– Дурачина! Сумеречная – не темная еще, исправиться может!
– Как же, исправится! Слыхал, что Портята-то Малу докладывал? Этот мохноногий прям вслух демонов по именам рек! А девка-то твоя зеленая как ни в чем не бывало поправляла его! Чтоб, значит, худые имена правильно произносил!
– Нет! Жалко девчонку! Можно, думаю, ее еще на путь истинный наставить!
– Да ты, Сурмина, любую девку готов на путь истинный наставить!.. Только после этого она пути перед собой не видит!
– Это почему?
– Да из-за живота! Живот великоват делается!
Прокатившийся хохот перекрыл тонкий женский голос:
– Что ж теперь с ними будет?
– Что будет, что будет? Известно что… Вот Мал вернется…
Именно в этот момент кто-то толкнул меня в плечо и, спугнув интересные голоса, заорал в самое ухо:
– А ты чего, Гэнтаньф, пивом бнезгуешь! Или заснун? Пиво хо-о-о-ношее!!!
Оказывается, я, прислушиваясь к звучавшим у меня в голове голосам, закрыл глаза. А когда я их открыл, то прямо перед собой узрел раскрасневшуюся хоббитскую рожу, которая улыбалась довольной, пьяной улыбкой. Увидев, что я не сплю, Фродо повернулся в сторону остальных пирующих, чтобы сообщить им эту радостную новость, но им было не до пьяного хоббита.
Эльнорда, подперев кулачком подбородок и пьяно пригорюнившись, слушала горестную историю огромного тролля. А Душегуб, грозно посверкивая глазищами и пристукивая кружкой по столу, от чего пиво обильно смачивало столешницу, гудел, почти не сдерживая свой бас:
– Я ей честно предложил – выходи за меня, а она играет чувствами! Какой из тебя муж, говорит, получится, не знаю, а тролль что надо будет. Ладно, говорю, пусть я хоть троллем тебе по сердцу буду! Пусть!!! И эту шкуру согласился напялить! И как… как тролль по лесу полдня бегал!!! А она!!! Шмыг, и укатила… А меня оставила! Одного!
– Нет, любит она тебя, – невпопад заспорила эльфиечка, – я точно знаю, любит! Ведь ты посмотри, какую шкуру она достала! Расстаралась! Это ж сплошное загляденье получилось, а не тролль!!!
– Нет, она мной играет!!! – категорически пристукнул Душегуб кружкой по столу. Такой категоричности кружка не выдержала, и в могучей лапе тролля осталась одна ручка. Душегуб несколько секунд удивленно ее разглядывал, потом перевел налившиеся кровью глаза на глиняные черепки, живописно разбросанные в пивной луже на столешнице, и обиженно заявил:
– Вот! И кружку мне самую дохлую подсунули! У всех кружки целые, а мне с трещиной дали!
– Бени моню! – тут же предложил Фродо, – я пням из книночки могу!
– И я из кринки могу! – упрямо отверг Душегуб широкий хоббитский жест.
– Эх, – мотнула головой Эльнорда, – и я могу из кринки!
Тут суровый взгляд покрасневших троллевских глаз наткнулся на меня. Довольно долго Душегуб соображал, кого это он перед собой зрит, а когда сообразил, ухмыльнулся и ткнул в мою сторону здоровенным, довольно грязным пальцем и проворчал:
– А вот Серый не может! Слабо ему