– Тролли – грязные животные! – начал говорить воплощенный конец моей романтики.
– Он моется! – обиделась я за Мыра.
– И чистит зубы? – фыркнул собеседник. – Он – животное!
– Ты никогда не получал лабутеном в глаз? – невинно поинтересовалась я, крутя в руках изящную и безумно дорогую туфельку. Когда слова не работают – нужно переходить к действиям.
– Нет, – ответили мне в недоумении.
– Все когда-то бывает в первый раз, – философски сказала я, мысленно прощаясь с обувью. И не только мысленно.
– Ты ненормальная! – заявили мне с негодованием, когда роскошная черно-алая туфля со свистом пронеслась мимо чьего-то (не будем тыкать пальцами!) виска и шумно врезалась в стену.
– По каким меркам? – хладнокровно поинтересовалась я, присматриваясь ко второй туфельке, если уж первая не достигла цели.
– По всем! – Меня схватили за руки и отобрали обувь.
– Отдай, пожалуйста, орудие мирового пролетариата! – выпалила я, выкручиваясь из сильных рук.
– И давно пролетариат пользуется таким оружием под тысячу условных единиц? – съехидничал мужчина и продолжил свою подрывную деятельность, целуя мою шею за ухом. Но мое романтическое настроение улетучилось в никуда. Остались лишь обида за Мыра и легкое, с привкусом горечи сожаление о случившемся. Во рту стало кисло.
– С тех пор как научился зарабатывать! – парировала я, отталкивая партнера. – Все, баста! Если у тебя и были какие-то планы на эту ночь, то я в них не укладываюсь!
– А куда ты укладываешься? – вкрадчиво спросили меня, медленно подбираясь к застежкам корсета. – Есть особые пожелания? Могу предложить кровать… или шкуру у камина.
– Свою? – фыркнула я. Извернулась из объятий и, стянув с ложа покрывало, спрятала свою неземную бежевую красоту. Не про пса колбаса!
– Зачем так грубо, Леля? – Он по-кошачьи гибко подкрадывался ко мне, заставляя меня все плотнее прижимать к груди покрывало и раздумывать о вреде эротических снов и влиянии умных троллей на женскую чувственность. – Я же тебе всю душу открываю!
– Мне кажется, ты невзначай ошибся и не ту дверцу открыл. – Я стояла как несокрушимая скала. – Пока что вижу лишь избыток либидо!
– Тяжело с тобой, любимая, – вздохнул мужчина. И я испытала сожаление, что ничего нельзя вернуть вспять и нельзя вычеркнуть из жизни Мыра, забыть Моня и уж в любом случае не выполнять условия договора.
– Кому сейчас легко? – задала риторический вопрос, пытаясь себя ущипнуть и проснуться. Честно, я уже не надеялась на свою стойкость. Мне все ближе и ближе становилась положительность. Та, которая произошла от глагола «ложить» с корнем «лож».
Фу! И о чем я только думаю!
– Солнышко,