– Бараны, товарищ старший лейтенант! – закричал вестовой, азартно перехватывая карабин и снимая его с предохранителя.
– Сам вижу! Стреляй, мясо убегает!
* * *
Петр перекусил нитку и, критически разглядывая штопку, закончил рассказ:
– В общем, я столько мяса ни до того, ни после не ел. Пропасть, сколько их минометчики набили. Каждый в батальоне за спиной по барану тащил, а кое-кто и за собой на ремнях их волок по дороге. На привале дух от костров шел, как… Как не знаю, от чего. Неделю на перловку никто смотреть не мог.
– Можно сказать: дар Божий, – хмыкнул старшина.
– Во-во! Дар… Слышал, Киря!? Это тебе не яйца нести!
Огненное крещение
– А ты кем до войны был, Андреич? – спросил молодой солдат по прозвищу Киря, без нужды протиравший тряпкой пулеметный диск.
– Священником.
– Попом что-ли!?
– Да.
– А здесь как? Ваших ведь не берут, вроде.
– Берут. Но я добровольцем пошел.
Пожилой старшина затянулся в очередной раз самокруткой и передал ее по кругу. Самокрутка была толстой, махорки на нее не пожалели. Чего экономить? После боя покурить может уже и не придется, а бой предстоял страшный – это все понимали. Вчера немцы весь день грызли оборону перед ними, сегодня возьмутся за них. Немец – он такой! Его хлебом не корми, а дай чего-нибудь погрызть. Хуже было другое: с юга «солдатское радио» принесло весть, что и там немцы начали наступление. В окопе не мальчики сидели, вернее: не только мальчики. Понятно было, что если немцы давят с двух сторон, то значит пытаются в окружение взять. Как под Харьковом, в прошлом году. Оттуда мало кто выбрался.
– Первый раз вижу попа-добровольца.
– Так ты и воюешь-то еще первый месяц, салага!
Это сказал ефрейтор, пять минут назад подошедший на запах дыма. С ним поделились, конечно. Дело житейское. Сегодня ты нам на хвост сел, а завтра мы тебе. А может быть, и не будет никакого завтра… Но с другой стороны: может быть, и у кого-то из немцев этого самого «завтра» не будет? Не сорок первый год на дворе, когда он по свистку воевал. Буквально ведь, по свистку. У фельдфебеля стреляная гильза, он в нее дует, свистит и отделение делает перебежку. Снова свист – второе перебегает. Сзади, из-за цепи, лупит десяток пулеметов, да еще миномет накидывает. А у тебя – «трехлинеечка» и три обоймы. Сейчас же они запасли и бутылок с бензином, и гранат, и даже пару противотанковых мин саперы оставили. Патронов – вообще валом. Пушкари левее в землю зарылись, минометы есть… Было, короче, чем встретить дорогих гостей.
– Сейчас, после Сталинграда, полегче стало. Фриц уже пуганый. Зимой-то им хорошо врезали, так что тебе, считай, повезло, что только нынче призвали.
– Да я ничего… Просто удивительно как-то.
– Чего же тут удивительного? – спросил старшина. – Место священника где? Там, где его паства. А паства на фронте,